А ведь, если вдуматься, вчерашний вечер он провел не так уж и плохо, даже наоборот. И той горечи, которая бывает после случайного секса, нет и в помине. Есть какая-то бесшабашная мальчишеская радость и легкие угрызения совести. Все-таки не стоило с ней так напористо. Нужно было спросить, хочет ли она, готова ли…
«Ты бы с нее еще расписку взял, – встрял внутренний голос, – мол, на все согласна, претензий не имею».
Макс улыбнулся, представив, как Лизавета пишет своим каллиграфическим почерком эту самую расписку, настроение стало еще радужнее.
А потом выяснилось, что проснулся он не просто рано, а очень рано. Даже раньше Лизаветы. Проспала девчонка. Видно, умаялась за ночь. Он заварил свежего чаю, отрезал кусок торта, выглянул в окно. Утро выдалось славным: от вчерашней непогоды не осталось и следа. Яркое солнце, хрусткий январский снежок…
В кухню вошла Лизавета, пряча глаза, положила на стол листок.
«Извините, я проспала».
– Да ради бога! Сегодня же выходной! – После такой прекрасной ночи, да еще в такое чудесное утро, хотелось быть великодушным. – Как спалось?
Она метнула в него раздраженный взгляд, залилась краской. Приятно видеть, что некоторые женщины еще не разучились краснеть и стесняться. Даже как-то пикантно.
– Выпьешь со мной чаю? – спросил он.
Лиза покачала головой, собралась уходить из кухни.
– Подожди! – Он взмахнул чайной ложкой. – Подай мне мед.
Она выразительно посмотрела на торт, потянулась за банкой меда, стоявшей на верхней полке шкафчика. Ее майка поползла вверх, и Макс затаил дыхание, ожидая увидеть пикантные изгибы спины и ямочки на пояснице, а увидел отвратительный багровый кровоподтек.
– Что это? – спросил он растерянно.
Лизавета резко развернулась, ойкнула, едва не выронила банку с медом.
– Что с твоей спиной? – повторил он.
В ответ она пожала плечами, небрежно махнула рукой, мол, это вас не касается, господин Легостаев. Но его это касалось. В конце концов, она его домработница и он за нее отвечает.
– Иди-ка сюда, Лизавета.
Она подошла с явной неохотой, остановилась напротив, нервно переступила с ноги на ногу. Макс заглянул в крапчато-каштановые глаза, спросил чуть смущаясь:
– Это сделал я?
А то мало ли что, может, он вчера переусердствовал? Может, она такое хрупкое существо?…
Она отрицательно покачала головой, от сердца у него отлегло.
– А кто? – задал он закономерный вопрос.
Лизавета достала блокнот.
«Бордюр».
– Бордюр?!
«Я упала на бордюр, когда меня дернули за воротник».
– А кто дергал тебя за воротник?
«Один парень».
– Зачем?
«Чтобы меня не сбила машина. Я же вам вчера все объяснила».
Значит, она вчера не врала. Значит, она в самом деле едва не попала под машину. А он хорош, настоящий джентльмен…
– Болит?
Лизавета покачала головой, но Макс по глазам видел – врет. Болит, да еще как! А он на нее орал как резаный, за пивом отправлял и вообще, не церемонился…
– Могла бы предупредить… ночью, – проворчал он.
В ответ она иронично усмехнулась, намекая на то, что он не дал ей такой возможности. От этой ее усмешки он сам едва не покраснел. Надо же, чудеса какие!…
– Может, тебе это… Таблетку какую-нибудь выпить?
Она отрицательно покачала головой.
– Не признаешь химии? Понимаю, сам такой, – глупая болтовня помогла ему взять себя в руки. Ну что тут такого ужасного? Подумаешь, ушиб. Ничего страшного, как говорится, до свадьбы заживет. – Точно не болит? Тогда, может, завтрак сварганишь? Очень драников хочется.
Так и не дождавшись от Лизаветы ответа, но убедившись, что она заняла исходную позицию у плиты, Макс подумал, что в том, что его домработница немая, есть не только плюсы, но и минусы. Иногда хочется просто с кем-нибудь поболтать. Он потер небритый подбородок и улыбнулся. А ведь есть одно замечательное место, где можно болтать без умолку. Решено – он поедет к родителям! Вот мама-то обрадуется, когда объявится ее блудный сын…
От пуза наевшись приготовленных расторопной Лизаветой драников, Макс завалился с книжкой на диван. Часок-другой он почитает, и можно будет выдвигаться.
Лизавета затеяла уборку, квартира наполнилась ревом пылесоса. Макс поморщился. Надо было бы ей сказать, чтобы подождала до его ухода, но вставать с дивана было лень и орать во весь голос, пытаясь перекричать рев пылесоса, тоже не хотелось. Да бог с ней! Пусть убирается, она ж домработница.
Лизавета закончила пылесосить, вошла в гостиную. В руке у нее была смешная разноцветная метелка из перьев. Макс точно знал, что раньше в его квартире таких вещиц не водилось.
– Это что за зверь такой? – спросил он.
Лизавета улыбнулась, прошлась метелкой по экрану телевизора, демонстрируя, каково это чудо в действии.
– Это от пыли, – догадался Макс.
Она кивнула, сунула метелку под мышку, направилась к стеклянному стеллажу. Что это, черт побери, она собралась делать? Стирать пыль с его питомцев?!
– Лизавета, – вкрадчиво позвал он. – Стоять, Лизавета!
Она послушно замерла.
– Так, медленно подняла руки вверх и отошла от стеллажа.
Она попятилась, метелка упала на пол.
Макс дал волю чувствам, только когда Лизавета отошла от коллекции на безопасное расстояние.
– Ты собиралась стирать с них пыль? – заорал он.
Лизавета кивнула.
– И раньше ты этим уже занималась? Занималась! С ума сойти! – Макс вскочил с дивана. – Я же тебя предупреждал, чтобы ты и близко не подходила к коллекции! Ты, ненормальная, ты же понятия не имеешь, что она для меня значит! Ты хоть понимаешь, сколько все это стоит?!
Она отрицательно покачала головой, подобрала метелку, испуганно прижала к груди.
– Запомни, за фигурками я присматриваю сам, – сказал Макс, немного остывая. – Поняла, Лизавета? И чтобы больше не трогала Дракона! Что ты хлопаешь ресницами? Я же прекрасно вижу, что он стоит не на своем месте. Лизавета, я не шучу, я могу быть снисходительным во многих вопросах, но в вопросах, касающихся коллекции, не будет никаких поблажек. Имей это в виду.
Макс закончил отповедь и с чувством выполненного долга вернулся обратно на диван. Лизавета тут же ретировалась из гостиной. Обиделась? Ну и пусть! Если с первого раза не доходит…
Он отложил книгу, включил телик, полчаса бездумно пялился на экран, а потом решил – все, хватит, пора ехать к родителям.
Лизавета нашлась в кабинете, сидела в кресле в обнимку с какой-то книгой. При его появлении вздрогнула, словно он и в самом деле зловредный феодал. Макс обвел глазами комнату: идеальный порядок, диски аккуратными стопками разложены на столе, злополучная полка пристроена у стены. «Надо бы повесить», – подумал он.
