Включая меня, подумала Ингрид. От облегчения у нее едва не подкосились колени. Значит, с Бритни его ничто не связывает.
Она воспрянула духом и тут же ощутила стыд. Сколько его интрижек было выдумкой репортеров? Ральф говорил, что его имидж плейбоя — это фикция. Ингрид, пережившая разочарование в отце, ему не поверила. Но теперь начала верить. С радостью.
— А как вы скрывали свою связь, когда Ральф ушел из спорта? — спросила она.
— Папарацци переключились на другую цель. Это было нетрудно. — Бритни хихикнула. — Мы с Ральфом хотели устроить грандиозный публичный скандал, чтобы разыграть их. Жаль, что мы этого не сделали — вот было бы смеху!
— Ничего, все к лучшему. Это позволило вам с Грегори выиграть время.
— Верно. — Бритни погладила себя по все еще плоскому животу. — Но теперь уже скоро. Поэтому я и прилетела. Грегори сейчас в Америке, а то он попросил бы тебя сам. Ральф, мы хотим, чтобы ты был нашим посаженым отцом.
Ральф широко улыбнулся.
— С удовольствием. Скажи Грегори, что я принимаю его предложение.
Ингрид ахнула, представив себе, какие заголовки появятся в газетах, но Ральф и бровью не повел. Как и Бритни, думавшая только о начале новой жизни.
— По такому поводу нужно выпить шампанского.
Но Бритни замотала головой.
— В другой раз. После рождения ребенка.
— Я тоже не буду, — сказала Ингрид. — Через несколько минут Кири приведет Эрни. Это мой сын, — пояснила она Бритни.
— Могу представить себе, как приятно говорить эти слова, — вздохнула красавица. — Мой сын. Моя дочь. Мы не стали спрашивать врача, кто именно у нас родится. Какая разница? Лишь бы ребенок был здоровый… И сколько вашему мальчику?
— Шесть, — ответила Ингрид. Она боялась, что Ральф скажет что-нибудь, но тот промолчал. Они договорились, что Ральф официально признает Эрни только после того, как сообщит это мальчику и другим членам правящей семьи. Ингрид, не знавшая, как к этому отнесется Эрни, умоляла Ральфа подождать еще немного. Но слова Бритни убедили ее, что она требует от Ральфа слишком многого. В конце концов, он и так ждал шесть лет.
Судя по выражению лица, Ральф понял ее мысли. Ингрид затопила волна любви к нему. Как она могла сомневаться в своем чувстве? Ее потянуло к нему задолго до того, как выяснилось, что так называемые романы барона фон Бамберга выдумка средств массовой информации. Может быть, это и есть настоящая любовь? Когда ты любишь человека вопреки всему?
Бритни потянулась за сумочкой.
— Все, мое время истекло. На сегодня съемки закончились, но завтра утром мне предстоит фотографироваться на фоне восхода в Альтаузене.
— Я рад, что ты сумела остановиться. Сообщишь, как пойдут дела и когда мне предстоит выполнить свои обязанности, ладно?
— Обязательно. — Бритни пожала Ингрид руку, потом сделала шаг назад, посмотрела на Ингрид, на Ральфа, на открытую дверь и спросила: — Слушайте, а вы не?..
Не успела Ингрид придумать, что ответить, как Ральф сказал:
— Ты знаешь, как отвечают средствам массовой информации. Без комментариев.
— Это обычно означает, что нет дыма без огня. Если это правда, то я очень рада за вас обоих. — Она улыбнулась Ингрид. — Ральф — человек особый. Если он любит, то любит всем сердцем. Никто не знает это лучше, чем мы с Грегори.
Ральф смутился, но Ингрид кивнула, показывая, что понимает Бритни.
— Надеюсь, у вас все пройдет хорошо.
— Прилетайте с Ральфом на крестины. Мы будем рады видеть вас.
Но принять приглашение невозможно. После отъезда Ральфа из Оберхофа их будет связывать только одно — Эрни. При мысли о том, что на крестины ребенка Бритни Ральф полетит с кем-то другим, у Ингрид застрял комок в горле.
— Это очень любезно с вашей стороны, но…
— Прилетайте вместе с малышом, — сказала Бритни, неправильно истолковав ее слова.
Ральф положил руку на плечо Ингрид, но этот непринужденный жест показался ей слишком интимным.
— Бритни, сначала позаботься о себе и ребенке, а уже потом составляй список гостей.
Бритни играла наплечным ремнем кожаной сумки с золотым тиснением.
— Грегори не позволяет мне и шагу ступить. Я говорила ему, что могу поработать еще несколько месяцев, но он непреклонен. Так что это мои последние съемки.
— И он совершенно прав, — нахмурив брови, подтвердил Ральф.
Перехватив взгляд Ингрид, Бритни возвела глаза к небу с выражением, говорившим «ох уж эти мужчины!», а потом промолвила:
— Если вы с Ральфом окажетесь в том же положении, не позволяйте ему обращаться с вами так же, как Грегори обращается со мной. — Но было видно, что в этих словах больше гордости, чем осуждения.
— Не позволю. — Сказать это было легко. Учитывая, что Ингрид и Ральф никогда не окажутся в том же положении…
Услышав шаги в коридоре, Ингрид предоставила Ральфу проводить гостью, попрощалась, прошла к себе и впустила Кири и Эрни. Мальчик возбужденно тараторил о том, как они с Густавом составляли пазлы, пока Кири не ушла.
— Похоже, ты хорошо провел время, милый.
Эрни серьезно кивнул.
— Можно мне пойти к Ральфу?
— Не сейчас. У него гости.
— Кто? — тут же заинтересовался Эрни.
Ингрид пригладила ему волосы, такие же черные и пышные, как у Ральфа.
— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали… Надевай пижаму, а я тем временем позвоню и попрошу принести обед.
Эрни пошел к своей спальне, но вдруг остановился как вкопанный.
— А ты сама больше не будешь готовить?
— Буду. После того как мы вернемся к себе в коттедж.
— Когда?
У Ингрид похолодело внутри. Она опустилась на колени и прижала мальчика к себе.
— Я думала, тебе нравится жить здесь.
— Да, но только не навсегда. Почему мы не можем жить в настоящем доме? Ты была бы моей мамой и нашла бы мне папу. Как у Густава.
У нее чуть не остановилось сердце.
— Милый, хорошего папу найти трудно.
Мальчик склонил голову набок.
— Ральф мог бы быть моим папой.
— Эрни, тебе бы хотелось этого?
Голос Ральфа заставил Ингрид резко обернуться. Он стоял в дверях и выглядел очень взволнованным. Не надо! — мысленно взмолилась она. Слишком рано!
— Эрни готовится ужинать.
Губы мальчика упрямо сжались, и Ингрид поняла: быть беде.
— Я не хочу ужинать. Мама Густава кормила нас вафлями. Я хочу папу!
— В наше время не у всех детей есть папы, — с отчаянием сказала Ингрид. Зачем Ральф вошел именно сейчас и начал опасный разговор, к которому ребенок еще не готов? — Возьми хоть Ганса и Грету. — В одной группе с Эрни учатся близнецы, мать которых растит их одна. Ингрид могла привести и другие примеры.
