— Кристиана?!
— Да, это я! Извини, если помешала тебе развлекаться!
— О чем ты говоришь? Я рад тебе.
Спрыгнув с бочки, он шагнул ей навстречу, но она отпрянула от него как от прокаженного.
— Лицемер!
— Ты ругаешь меня?
— Нет, я ругаю себя за то, что так долго позволяла себя дурачить, за то, что верила тебе, за то, что любила тебя! — Последние слова она буквально выплюнула ему в лицо.
Притихшие гости, ставшие свидетелями этой сцены, не двигались с мест. Патрик растерянно улыбнулся.
— Ты проделала долгий путь только для того, чтобы предъявить мне нелепые обвинения?
— Нет, я привезла тебе подарок.
Она швырнула к его ногам бумажный пакет и выбежала вон. Патрик посмотрел ей вслед, а затем обратился к собравшимся:
— Продолжайте веселиться…
Притаившись за углом конюшни, Кристиана видела, как спустя некоторое время после нее из амбара появился Патрик. Он поспешно подошел к ограде и посмотрел на дорогу, ведущую в город, затем скрылся в доме. Она зарыдала от охватившей ее горечи. Разбилась хрупкая мечта о счастье. Ей незачем больше жить!
Что-то мягкое ткнулось в нее холодным носом и мяукнуло. Кристиана с удивлением узнала своего любимца.
— Брайтон! Это ты? Ты поедешь со мной? Потому что для меня здесь нет места.
Патрик нервно мерил шагами кухню. Он искренне недоумевал, что это нашло на Кристиану. Праздник для него был испорчен окончательно и бесповоротно…
Негромкий стук в дверь отвлек его от невеселых размышлений. В дверях стоял один из рабочих, помогавших ему восстанавливать ферму, он передал Патрику пакет, который, убегая, бросила Кристиана.
— Спасибо. — Патрик сдержанно улыбнулся.
— Не за что. Старый Джейкоб, ну, тот, который держит табачную лавку, просил передать, что если вы надумаете искать девчонку, которая раскричалась на празднике, то он знает, где она остановилась.
Кристиана пнула дорожную сумку ногой и, прижав к себе Брайтона, забралась на кровать.
— Завтра мы уедем из этого городишки и забудем обо всех его жителях, включая Патрика Корнелла.
Ей показалось, что при последних словах толстый кот как-то насмешливо взглянул на нее.
— Ты что, не веришь мне? Даю тебе честное слово, что больше никогда не упомяну имени Па…
В ту же минуту дверь ее комнаты с грохотом распахнулась и высокая мужская фигура целиком заполнила узкий коридорчик.
— Ой, Патрик! — воскликнула Кристиана и, выпустив из рук кота, попыталась спрятаться под одеяло.
Но не тут-то было, без лишних слов он выудил ее из постели и усадил на стул перед собой, крепко держа за плечи.
— А ну-ка, отвечай, Кристиана Диксон, что означают твои слова, сказанные там, на празднике! Живо!
— Уходи немедленно! Я не хочу видеть тебя, негодяй!
Она сделала безуспешную попытку вырваться, но он сильнее сжал пальцы.
— Отвечай! — Голос Патрика дрожал от возмущения. — Посмотри мне в глаза и скажи, что не любишь меня, что не желаешь меня так же, как я желаю тебя. Ну?!
Кристиана взглянула ему в лицо и увидела сжатые от волнения губы. Ей безумно захотелось коснуться их, но она сдержалась.
— Черт тебя побери, Кристиана Диксон! Ты глупая женщина! Неужели тебе доставляет удовольствие видеть, как я страдаю?! Хорошо, будь по-твоему, я уйду! Но если ты однажды постучишься в мою дверь, я тебе не открою!
Он разжал руки и стремительно покинул комнату.
Оставшись одна, Кристиана всхлипнула и еле слышно прошептала:
— Я люблю тебя…
— Я забуду тебя! Я перестану думать о тебе. Но, Господи, почему мне так тяжело! — крикнул Патрик в глухую темноту ночи и не получил ответа.
Ему было невыносимо больно. Так больно, как никогда раньше. Даже предательство Мелиссы не причинило таких страданий.
Вернувшись на ферму, Патрик долго сидел перед камином, уставившись на пламя. Он явственно ощущал присутствие старого молчаливого спутника, от которого безуспешно пытался избавиться, — одиночество. Отныне все дни его будут похожи один на другой, потому что в сердце больше нет любви.
Полная луна в окружении звезд, как императрица среди своих фрейлин, взошла на небо. И очертания земных предметов приобрели некую таинственность в ее матовом свете. Подобную нереальность творения небесной художницы ничто не могло испортить, даже одинокая гибкая фигура, взбирающаяся по стене фермерского дома.
Кристиана мысленно поблагодарила рабочих, оставивших чердачную дверь незапертой. Проникнув внутрь, она отдышалась и, стараясь не шуметь, отыскала крышку люка. Осторожно спустившись по винтовой лесенке, Кристиана прокралась по длинному коридору и, почти не дыша, отворила дверь в спальню Патрика.
Раскинувшись, подобно могучему зверю, на старинной кровати, он спал, и с его губ срывался хриплый шепот. Кристиана склонилась над ним и прислушалась.
— Кристиана… любимая… не оставляй меня… — молил Патрик.
Ее захлестнула целая гамма чувств: сострадание, нежность, желание и любовь. Она обхватила руками его лицо и стала покрывать поцелуями. Патрик сладостно застонал, потянулся к ней… и открыл глаза.
— Ты что здесь делаешь? — Он негодующе оттолкнул Кристиану. — Я ведь запретил тебе переступать порог моего дома!
— А я и не переступала. — Молодая женщина гордо вскинула голову. — Я проникла в дом через чердак, а о нем ты ничего не говорил.
Патрик секунду молча смотрел на нее, затем в его глазах мелькнула искра интереса… и надежды. Он уселся в постели поудобнее, нисколько не обращая внимания на то, что одеяло сползло, открыв жадному взору Кристианы его обнаженное тело.
— Хорошо. — Патрик придал голосу строгости. — Теперь, когда вы подобрались ко мне вплотную, мисс, я готов вас выслушать.
— Но с чего начать?.. В моей жизни все так запутано и непонятно… Я совершила множество ошибок. Словно палитра моей жизни попала во власть черной краски… Верно лишь одно: я не смогу жить без тебя. Ты необходим мне как воздух, как вода…
— Как же ты надеешься искупить свою вину?
— Я не знаю.
Кристиана обреченно опустила голову, но Патрик успел заметить, как по ее щеке медленно сползает слезинка.
— Зато я знаю. — Его голос окрасился бесконечной нежностью. Он протянул к ней руку и произнес: — Иди ко мне…
И Кристиана, рыдая от счастья, упала ему на грудь. Она осыпала возлюбленного поцелуями до тех пор, пока он не решил, что пора и ему проявить инициативу…
Неоднократно в эту ночь из губ Кристианы вырывались стоны, но это были сладчайшие из звуков, которые когда-либо касались ушей Патрика, потому что эти звуки рождала истинная любовь. Любовь, о которой они мечтали так долго, за которую страдали и которой были вознаграждены сполна…
