– Прошу прощения, леди. Меня предупредили, что преступник может оказать сопротивление.
– Мне кажется, сэр, произошла какая-то ошибка. Мистер Куртни джентльмен, а не какой-нибудь бандит.
– Вам повезло, сэр, что у вас такая защитница. – Он протянул руку за шпагой Майлса.
Пирс вскочил и побежал, огибая стол.
– Нет, нет! Я не дам вам забрать его! С вами буду драться я, если Майлс не хочет.
Оттолкнув рукой дула мушкетов, он бросился под ноги офицера. Возмущенный помехой, тот отшвырнул мальчика ногой. Майлс ринулся на помощь. Солдат тут же прижал его с стене, приставив к горлу кинжал. Пирс поднялся и вновь ринулся в атаку.
– Папа! Тимоти! – в отчаянии закричала Кэролайн.
Капитан изрыгнул проклятие и с силой оттолкнул стул. Тимоти опередил его и выскочил вперед, вытаскивая шпагу из ножен.
Вспыхнул огонь, и раздался оглушительный выстрел. Грохот выстрела оглушил Кэролайн, и она зажала уши ладонями. Комната наполнилась дымом. Сквозь дым она увидела, как люди застыли, словно статуи. А около ее ног лежал Тимоти, по его синему камзолу расползалось красное пятно, а в голубых глазах застыло удивленное выражение. Не веря своим глазам, она упала рядом на колени.
– Господи, господи… – Она задохнулась слезами. – Я не хотела, я не хотела, прости меня!
Кэролайн положила голову Тимоти себе на колени и без конца окликала жениха по имени, чувствуя, как холодеет его рука, как тускнеет свет в голубых глазах. Он пытался что-то сказать. Она наклонилась поближе и услышала несколько слов:
– Ты позвала меня, Кэролайн.
На мгновение он стиснул ее пальцы, потом голова его упала, и он обмяк у нее на коленях. В отчаянии она прижимала его к себе, отказываясь верить, что он умер, пока ее корсаж не намок от крови. Вокруг звучали какие-то голоса, двигались люди. Несмотря на ее сопротивление, кто-то поднял ее. Комната стала кружиться перед ее глазами. Она закрыла глаза, чувствуя, что сознание покидает ее. В следующее мгновение ее поглотила душная темнота и она упала без чувств.
Глава 9
Кэролайн казалось, что она пытается вынырнуть на поверхность моря. Когда наконец ей удалось вырваться из темноты, она поняла, что лежит в своей кровати. Она медленно обводила взглядом стены, гобелены, знакомые резные статуэтки, плимутский фарфор. Ничего не изменилось. Может, ей просто приснился страшный сон?
В комнате было так тихо, что сначала девушка подумала, что одна в комнате, но тут увидела у окна свою мать, голова которой склонилась над шитьем.
Кэролайн села, но сейчас же закрыла глаза от внезапного приступа головокружения. Она прильнула к Амелии, которая подбежала к ней, и, когда комната снова остановилась, тревожно спросила:
– Мама, что произошло? Мне… мне трудно вспомнить.
– Ты заболела, дитя мое. Должно быть, у тебя уже поднимался жар, когда мы выезжали из Лондона, а потом столько всего произошло…
Кэролайн отодвинулась, внимательно вглядываясь в лицо Амелии, когда та красноречиво замолчала.
– Значит, мне это не приснилось? – прошептала она. – Это произошло на самом деле. Тимоти?
Амелия прижала дочь к себе и ответила чуть дрогнувшим голосом, пытаясь скрыть свои чувства:
– Тимоти похоронили два дня назад, а лорда Бренкомба через день после него.
Кэролайн вскрикнула, как от физической боли, и спрятала лицо на плече матери.
– Это из-за меня, – говорила она между рыданиями. – Я позвала его на помощь. Но я не хотела, чтобы он…
– Выхватил шпагу и бросился на офицера? Мы никогда не узнаем, почему он это сделал. Это было совершенно на него не похоже; думаю, он на время просто потерял голову.
– Это было какое-то безумие! На что он надеялся, выступив против трех вооруженных людей, не умея владеть шпагой?
Амелия вздохнула:
– Мы даже догадаться не можем, что происходило у него в голове. Может, вид мальчика…
Кэролайн высвободилась из объятий матери и устремила взгляд в окно.
– Нет, это потому, что я его позвала. Я хотела только, чтобы он оттащил Пирса, но, должно быть, он подумал… Я позвала его на помощь точно так же, как тогда на берегу реки, когда он спас девочку. Это я убила его, как будто выстрелила из ружья.
– Нет, дитя мое, нет. Ты не должна упрекать себя.
– Но это так, – слабо сказала она.
В душе Кэролайн воцарилась мертвящая пустота, в сердце затаилась тоскливая боль, которая только и ждала, чтобы напасть на нее. Пытаясь отодвинуть этот момент, она спросила:
– Что с Пирсом?
– Он здесь, в Трендэрроу.
– А с папой?
– Он вернулся в Лондон.
Она больше не могла терпеть и задала вопрос, который мучил ее:
– А что с Майлсом?
Амелия сжала ее холодные пальцы.
– Его заключили в Ньюгейт. Поэтому твой отец и вернулся в Лондон.
Смертельно побледнев, Кэролайн в отчаянии выдохнула:
– Но его не повесят? Мама, они поступают с изменниками ужасно жестоко. Но ведь Майлс не изменник! Он не желал причинить зло королю. Он только хотел обратиться к правительству. Да, он иногда неосторожно высказывался, доверял крамольные мысли бумаге, но…
– Боюсь, он доверил бумаге как раз самые свои безрассудные мысли. Отец говорит, что в том письме Майлс писал о своем намерении вернуться в Виргинию и поднять вооруженное восстание.
У Кэролайн вырвался отчаянный крик. Амелия заставила ее выпить приготовленную микстуру на травах й снова уложила.
– Я не стала бы говорить тебе об этом, дитя мое, но только ты еще больше волновалась бы от неизвестности. Постарайся успокоиться. Имя твоего отца имеет вес в обществе, у него есть друзья, которые ему помогут. Кроме того, здесь находятся мистер Франклин, лорд Чэтхем и Эдмунд Берк, они будут хлопотать за Майлса. В конце концов, Юстас всего лишь банкир.
– Юстас? – переспросила Кэролайн. – Значит, за всем этим стоял мистер Хардэйкр?
– У нас с отцом на этот счет имеются сильные подозрения.
– Мама, а мы можем вернуться в Лондон? Я могу чем-нибудь помочь Майлсу?
Амелия печально покачала головой:
– Ничем дитя мое, только молитвой. Думаю, женщины только это и могут делать: ждать и молиться. А теперь постарайся уснуть. Отдых поможет тебе восстановить силы.
Для чего ей восстанавливать свои силы? Чтобы встретить известие, что Майлса повесили? Чтобы посмотреть в глаза леди Бренкомб и прочесть в них немое обвинение? Чтобы на каждом шагу ей слышался смех юноши, одетого в голубое? Тимоти так боялся смерти! Только вчера… Или это было неделю назад? Он сказал: «Смерть, особенно насильственная, вызывает во мне отвращение и ужас». И она навлекла на него этот ужас. Он упал у ее ног, с раной в груди и с удивлением в глазах, потому, что она позвала его на помощь. Ее товарищ, так редко отваживающийся принимать самостоятельные решения, без колебаний бросился навстречу опасности по мановению ее руки. Кровь Тимоти обагрила ее платье, на нее легло бремя вины, которое будет угнетать ее до конца дней. Она, только она виновата в его смерти. Он безгранично доверял ей, а она готова была его предать. Несмотря на данное Тимоти обещание, она пыталась заставить Майлса полюбить себя.
