Каждые семь ударов сердце Джулии приглушенно щелкало. Чтобы как следует удостовериться в этом, Алан послушал ее еще несколько минут. Щелканье впервые обнаружилось, когда ей было три годика. Тогда оно случалось через каждые десять ударов. Этим летом, по ночам, оно снова дало о себе знать. И вот теперь щелчки перемежались лишь семью ударами; Алан заметил эти изменения прошлым Рождеством.
— Видишь? — прошептала Диана, однако в глазах у нее отражалось беспокойство.
Передвинув стетоскоп, он прислушался к работе ее кишечника. Пальпируя ее живот, он пытался нащупать припухлости. Потом он аккуратно раскрыл ее подгузник и заглянул внутрь.
— Ну с ней все в порядке, — наконец сказал Алан, убирая стетоскоп.
Они спустились на первый этаж.
— Извини, что напугала тебя, — сказала Диана.
— Ты правильно поступила, позвонив мне.
— Да? — спросила она. Волнение исчезло с ее лица, когда он убрал стетоскоп, но после последних слов вернулось вновь, и поэтому, чтобы она не переживала, Алан положил ладонь на ее плечо.
— Я просто хотел сказать, что осторожность никогда не помешает. Мы наблюдали за ней…
Цепляясь за каждое слово, Диана ждала, что он закончит свое предложение. Но Алан не смог. Он не знал, что говорить. Диана лучше кого бы то ни было понимала состояние Джулии. Стоя в кухне, они не сводили друг с друга глаз.
— Что происходит? — спросила она.
— С Джулией?
— Скажи мне, — потребовала она, и ее глаза дико сверкнули.
Алану хотелось взять ее за руки. Обнять ее, сказать, что все эти годы он любил ее. Ведь он изнывал от любви к ней: неужели она была настолько слепа? Жизнь так коротка, а люди растрачивали отведенное им время на всякие пустяки. Врачам это было известно лучше, чем кому-либо еще.
— Что? — спросила Диана.
— Когда ты меняешь ей подгузник, — сказал он, — то смотришь «туда»?
— В каком смысле? Конечно, смотрю!
— У нее наступил пубертатный период, — сказал он.
Диана сидела за кухонным столом и, казалось, пребывала в шоке. Она морщила нос и встряхивала головой.
— Э, тут у вас кофе? — спросил он, увидев кастрюльку, стоявшую на конфорке.
— Да, недавно сварили, — ответила она. — Присаживайся.
Алан пододвинул стул к старому сосновому столу. Он был здесь отнюдь не впервые. Когда Диана и Тим были женаты, для него, как правило, оставляли отдельное место. Сейчас же Диана сидела рядом с ним, хорошенькая и румяная. Ее кожу покрывал легкий загар, отчего она поблескивала в теплой ночи. Ее губы были влажными и сочными. Он теребил пальцами ложку, чтобы ненароком не схватить ее за руку.
— Пубертатный период? Ты уверен? — спросила Диана.
— Что?
— У Джулии…
— Да, я знаю, она еще мала, — сказал он. — Но некоторые девочки взрослеют раньше других.
— Но как ты определил? — спросила Диана, и в ее словах прозвучало желание узнать правду вперемешку со смущением. Многие матери в подобных ситуациях задавали Алану этот же вопрос. Обычно они очень тяжело переживали любые изменения в телах своих дочурок; они вспоминали собственный опыт и начинали выискивать подозрительные признаки. Неужто Диана думала, что у Джулии ничего такого не будет?
— У нее три волоска на лобке, — стараясь придать голосу тон кабинетного врача, сказал Алан. — И ареола ее правой груди немного увеличилась.
— Бог мой, — выдохнула Диана. — Моя малышка Джулия.
Алан отхлебнул кофе. Он видел, как Диана прикрыла ладонью рот. За ее рукой была улыбка, которая постепенно перешла на глаза. На одно короткое мгновение она позволила себе расслабиться. Взгляд ее ярких очей устремился вверх, возможно, представляя себе образ Джулии-подростка. Ее лицо просияло, и Алану снова захотелось взять ее за руку. Он тоже ощутил нечто важное: он был свидетелем взросления Джулии наравне с Дианой.
Диана посмотрела на него. Ее улыбка стала глубже, и она так долго не сводила с него глаз, что он непроизвольно улыбнулся в ответ. Оттопырив пальчик, она протянула через стол руку, и Алан прикоснулся к нему своим мизинцем.
— Я и не предполагала, что ее организм… будет так развиваться, — сказала Диана.
— Она удивляет нас на каждом шагу, — сказал Алан.
— Точно, точно, — сказала Диана.
— Когда она тяжко дышит, как, например, сегодня ночью, то причина, скорее всего, кроется в выбросе гормонов. У нее менструация, понимаешь? Именно это и вызывает перемены в настроении.
— О, я помню по себе, — пробормотала Диана.
Опустив руку в медицинский саквояж, Алан вынул из него бумажный пакет. Наблюдая за выражением лица Дианы, он отметил в ее глазах что-то вроде мимолетного замешательства.
— Спасибо за бульон, — сказал он.
— На здоровье.
— Я сразу подумал, что это твоих рук дело. Помню, что, еще толком не проснувшись, я увидел тебя. Но потом убедил себя, что мне все померещилось. У меня ведь был жар.
— Тропическая лихорадка.
— Во-во. И я решил, что тут замешан кто-то другой. Но никто так и не появился.
Диана достала старую банку из бумажного пакета. С улыбкой она подняла ее к свету:
— Чтобы забрать этот чудесный сосуд? Интересно почему. Но все равно спасибо за то, что принес ее. Теперь мы будем начеку.
— Бульон мне понравился.
— Я передам маме.
Значит, Диана его не варила. То, что это оказалось затеей Люсинды, Алана ни капли не удивило. Алан допил кофе и поднялся, чтобы уйти.
— Тебе уже лучше? — после долгой паузы спросила Диана, и Алан не сразу понял, что она имела в виду его простуду.
— Да, — ответил он. — Намного. Здоров как бык.
— Отлично, — произнесла она. — Я рада.
— Приходится держать себя в форме, — сказал Алан. — Чтобы не отставать от Джулии.
— Да, — сказала Диана. — Мы рассчитываем на тебя.
Алан хохотнул.
— Ох, Алан, — сказала Диана, внезапно привстав на цыпочки и заключив его в объятия. Он ощутил ее дыхание на своей коже и ее руки вокруг своей шеи. Почувствовав, как по спине побежали мурашки, он положил руку ей на талию. Ее тело было податливым и зовущим, и он чуть не потерял голову от неописуемого блаженства. Они стояли посреди ее кухни и обнимались, смеясь как два безумца.
— Ты счастлива, — сказал он.
— Да, — сквозь смех ответила Диана. — Действительно счастлива.
Было жутко приятно слышать ее смех и видеть, как она радовалась своей необыкновенной, поразительной дочери. Диана с Аланом вместе воспитывали ее маленькую девочку, вот только если бы сама Диана поняла это. Он сгорал от желания быть с ней. Он хотел взять их обеих под свое крыло.
