Массон любит неожиданные эффекты во время первых допросов. Он не выносит сидеть на одном месте, дожидаясь появления хозяина. Как правило, придя в чей-либо дом, он старается как следует осмотреться. Поэтому он выскальзывает из гостиной и идет по коридору, делая вид, что ищет туалет. Вдруг он замечает хрупкий силуэт Виржини, которая вышла из своей комнаты. При виде Массона она резко разворачивается, собираясь вернуться обратно, но он догоняет ее и мягко берет за плечо.
– Мы можем поговорить пару минут? – спрашивает он. Глаза Виржини полны ужаса. Она пятится назад. Массон входит в комнату следом за ней.
– Я не сделаю вам ничего плохого, мадемуазель. Просто хочу задать один маленький вопрос: что вы делали в прошлую субботу днем?
– Работала… в библиотеке, – с усилием добавляет она. Массон бросает на нее удивленный взгляд.
– Весь день?
– Да. Я вернулась домой в семь часов. – Виржини тревожно смотрит на ручку двери, которая начинает поворачиваться. Дверь резко распахивается, и на пороге появляется Анриетта и вслед за ней – Жан Салерн.
– Анриетта! – со слезами на глазах кричит девушка.
– Мне очень жаль, – смущенно произносит Массон. – Я не хотел пугать эту барышню.
– Однако именно это вы и сделали! – гневно восклицает Анриетта, бросаясь к Виржини, словно наседка к цыпленку.
Жан Салерн представляется. Голос у него высокий и звонкий, на лице играет непринужденная улыбка. Он приглашает Массона вернуться в гостиную.
– Прошу вас извинить мою дочь, – говорит он, закрывая дверь. – Должно быть, вас удивила ее реакция, но она чересчур впечатлительна. Особенно она боится мужчин. Поэтому при виде вас она и повела себя подобным образом.
– Ничего страшного, – поспешно заверяет Массон. Однако в глубине души он крайне заинтригован словами и поведением девушки.
– Благодарю за понимание, инспектор. Чем могу быть вам полезен?
Жан Салерн слушает Массона с самым серьезным видом, не перебивая. Когда он узнает, что у жены есть любовник, на его лице появляется легкое удивление. Но когда инспектор сообщает, что Катрин подозревается в убийстве, муж не произносит ни слова в ее защиту. Зато стоит Массону спросить Жана Салерна, чем он занимался в субботу днем, как тот резко встает, всем своим видом выражая возмущение. Потом, правда, он берет себя в руки и отвечает, что был в клубе «Поло». Там он обедал, затем играл с друзьями в теннис, парный матч. Нет, он не знал покойного банковского служащего, впрочем, даже с директором банка он встречался всего два или три раза, да и то когда покупал магазин. После этих слов Жан Салерн смотрит на часы, говорит, что, к сожалению, ничем больше не может помочь, и выходит, пообещав найти сына, с которым Массон тоже решил побеседовать.
В противоположность отцу, Тома потрясен услышанным. Он произносит гневную и пылкую речь в защиту матери – более чем очевидно, что он предан ей телом и душой. При известии о том, что у нее есть любовник, Тома слегка усмехается и заявляет, что его мать тоже имеет право на личную жизнь. Нет, его это не шокирует. Да, он знал, что ее шантажировали. И шантажист получил по заслугам. При этих словах лицо Тома становится жестким. Больше он ничего не может сказать. На вопрос о том, что делал в субботу днем он сам, Тома уходит от ответа, пробормотав, что встречался с друзьями. Он заметно бледнеет, но больше ничего не добавляет. О сестре он тоже не желает говорить, но все же подтверждает слова отца о том, что она очень ранима и что ее нельзя волновать. Затем пожимает Массону руку и провожает его до входной двери. Спина его напряженно выпрямлена, губы плотно сжаты.
Массон выходит из этого богатого дома в Семнадцатом округе Парижа с неприятным ощущением, что каждому из членов семьи есть что скрывать. Предположим, Катрин Салерн и в самом деле убийца, – но почему тогда показания Анриетты и Виржини относительно того, где была девушка в прошлую субботу, полностью противоречат друг другу? А Жан Салерн – неужели известие об измене жены настолько потрясло его, что он даже не сделал ни малейшей попытки, чтобы разубедить инспектора в подозрениях на ее счет? Или же эти подозрения его вполне устраивают? Равно как и Тома: отчего он резко перешел от пылкой страсти, с которой защищал свою мать, к полному замешательству, как только речь зашла о его собственном времяпрепровождении? Странное семейство – все держат рот на замке, и создается впечатление, что никого ничем не удивишь… Даже преступлением, которое, возможно, совершил один из них.
Наружное наблюдение за Катрин Салерн не дает ничего интересного, кроме того, что она дважды – утром и в обед – отлучалась с работы к своему любовнику, но оба раза его не было дома. В тот же день, в субботу, без пяти семь вечера, Массон входит в ее магазин, твердо решив заставить Катрин Салерн признаться в содеянном. Он просит Катрин запереть дверь на ключ, после чего идет за ней в подсобное помещение. Катрин приносит ему стул, а Массон в это время задергивает занавески, отделяющие комнату от основного помещения. В этот вечер инспектор поставил себе целью добиться признаний. Он настроен крайне решительно, тем более что времени у него предостаточно. Лицо Катрин белее мела, и искусственный свет лишь сильнее подчеркивает эту бледность. Массон замечает темные круги у нее под глазами. Он не спешит начать разговор. Он выжидает. Катрин обхватывает себя руками за плечи, словно ей холодно.
– Что вы хотите? – наконец спрашивает она дрожащим голосом.
– Вам уже сказали, что сегодня утром я был у вас дома?
– Нет.
– Я побеседовал с вашим супругом, с Тома и Виржини. И даже с Анриеттой.
– Вот как? – Катрин не знает, что сказать. Она выглядит совершенно обессиленной.
– Вы не хотите узнать, о чем мы разговаривали?
– Нет. Хотя, пожалуй… Я не понимаю, что вам от меня нужно… – Ее голос становится совсем тихим, переходя на шепот.
– Вы знаете, что ваш любовник задержан?
– Как? – кричит Катрин, мгновенно очнувшись. Она резко встает со стула. – Он не виноват! Он ничего не сделал! – По щекам у нее текут слезы.
«Она была почти девственницей, когда я ее встретил…» – вспоминает Массон фразу Оливье, которая еще недавно вызывала у него усмешку. Сейчас Катрин Салерн совершенно утратила свой холодный надменный вид. В ее глазах читаются безумная любовь и боль. И – как кажется Массону – невинность. Он пытается представить ее обнаженной. Возникшая в его воображении картина волнует его, и он снова завидует Оливье, как во время их первого разговора. Он говорит себе, что отклоняется от цели своего визита, и мысленно клянется: «Будь я проклят, если хоть раз еще взгляну в эти прекрасные голубые глаза!». Массон отводит взгляд, но его глаза невольно задерживаются на очертаниях груди Катрин. Он резко поднимается, словно пытаясь стряхнуть наваждение, быстрым движением раздергивает занавески и садится обратно на стул. Он в ярости против самого себя. Когда он снова начинает говорить, голос его звучит сурово и безжалостно:
