На сей раз я проснулась от того, что взволнованная синьора Доротея гладила меня по руке.
— Неужели правда из-за меня? — спросила я.
— Нет, дорогуша, — ответила она. — Конечно, не из-за тебя. Из-за этой мокрицы Мормиле. Поверить не могу, что ты согласилась там работать. Мы же обещали помочь тебе с деньгами. Представляешь, у него не было страховки, а пожарные выходы оказались закрыты. И это вдобавок к тому, что он держал там опасных животных. Счастье, что ты выжила. Полиция уже ищет его, а когда найдет, уж поверь мне, мало ему не покажется. И еще кое-кто его ищет. Очень серьезные люди. В ту ночь погибли весьма влиятельные особы, Фреда. Я это знаю, потому что мы организуем их похороны. А сколько раненых! Они жаждут мести. Ему повезет, если полиция найдет его первой.
— Он здесь, — прошептала я, — в больнице. Я его видела. Только что, перед вашим приходом. У него на голове раструб медной тубы. Доктора не смогли ее снять. Ему придется жить с ней. Он еще сказал, что играть на ней теперь нельзя. Они срезали лишнюю часть…
— Конечно, дорогая, — сказала синьора Доротея так, как обычно разговаривала с душевнобольными клиентами. — Врачи говорят, что тебе нужен покой. Ты была очень больна. Та змея, которая тебя укусила, это черная мамба. Честно говоря, ты не должна была бы здесь лежать. Но ты поправишься. Пожалуйста, лежи спокойно и не волнуйся. Я принесла тебе очень вкусный виноград. И вот, посмотри, свежий номер «Похоронного альманаха». По-моему, ты получилась очень хорошо…
— Вкусный виноград, — зачем-то повторила я, — получилась очень хорошо.
Глава 13
— Я тебя помню, — произнес кто-то, стоявший в изножье кровати.
Я подняла глаза. Это была медсестра, которую я уже видела раньше. Сестра Спада. У нее были пухлые губы, как у рыбы, и пахло от нее чем-то соленым.
— Опять та же нога? Вот невезуха. Я говорила твоему мужу…
— Моему мужу?
— Да, коротышке в кричащем костюме. У него еще дурацкая привычка говорить разными голосами. Он тебе так предан… Каждый день приходил, сидел возле кровати, по руке гладил.
— Он был здесь? — недоверчиво переспросила я, испугавшись и растерявшись.
— И другие были, — ответила она, весело подмигнув, — но ты не волнуйся, мы уж постарались, чтобы они друг с другом не встретились.
— Какие другие? — вяло спросила я. Интересно, эта галлюцинация — последствие змеиного укуса или тех лекарств, которыми меня пичкали?
— Сама знаешь, — сказала сестра Спада и снова подмигнула, а еще пихнула меня локтем, подойдя вплотную к кровати. — Один такой высокий, с красивыми глазами. Должна тебя предупредить, кое-кто в палате положил на него глаз. А потом еще странный такой, с трубой на голове.
— С тубой, — поправила я.
— Всё едино, — пожала плечами сестра. — Покрутился тут, совался то туда, то сюда. Шустрый такой, до всего ему есть дело. Еще пару раз приходил школьник, нескладный, маленький, с писклявым голоском. Ты просто побила рекорд по посетителям мужского пола. Некоторые больные прямо обзавидовались. Я понимаю, ты ведь из шоу-бизнеса. Я где-то читала, что известность — это афрозодиак.
— Афродизиак, — снова поправила я. — Возбуждающее средство.
— Ой, какие мы грамотные! — огрызнулась она и удалилась.
Потом я услышала, как она рассказывает другим сестрам, будто я такая задавака, что со мной и разговаривать не стоит. С того дня они прозвали меня «мисс Величество». «Мисс Величеству нужен горшок». «Мисс Величеству пора пить таблетки».
Она, должно быть, ошиблась. Альберто не мог сюда приходить. Что за бред? Я внимательно рассмотрела свою руку в поисках следов его грязных потных прикосновений. Их не было. Тогда я убедила себя в том, что медсестра страдает галлюцинациями, и улеглась обратно на подушку. Синьора Доротея права: нужно отдохнуть.
Глава 14
На следующий день, несмотря на смертельную усталость, я решила ни в коем случае не спать. Если Альберто снова придет, уж я его не упущу. Когда наступило время посещений, я усилила бдительность и была начеку, вглядываясь в каждого, кто входил в палату, чтобы меня не обманули.
По коридору часто проходили мужчины, которых я видела в клубе. У некоторых были серьезные травмы: не хватало глаз, рук, ног, зубов, ушей; все тело покрыто ожогами; следы ног на головах; вытянутые туловища; искалеченные части тела.
Я узнала Сельмо д’Анджело, возложившего тубу на голову Дарио Мормиле. Сельмо и тромбонист Лабра Фини были связаны бинтами, как сиамские близнецы. Во время пожара их тела расплавились, а потом сплавились воедино. Вряд ли можно было рассчитывать на успешную операцию по их разъединению. Они пришли навестить подружку Лабры по имени Лола, которая чуть не задохнулась в дыму пожара, и горячо обсуждали вопрос о том, как им спать втроем, когда они выпишутся из больницы.
Наконец в коридоре появилась знакомая фигура. Пришел Сыщик. На сей раз наяву. Медсестры тут же стали вести себя, как школьницы. Они хихикали, краснели и говорили друг другу непристойности. За пару шагов Сыщик оказался возле моей кровати. В руках у него был букет вялых анемон. Я поставила цветы в стакан с водой. Соседка Валерия быстрым движением расправила смятое декольте, предварительно надушившись «Весной в Париже», от чего зачихала вся палата.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Сыщик.
В палате наступило гробовое молчание.
— Как будто это не совсем я, — прошептала я в ответ. — И все это происходит с кем-то другим.
— А как нога?
— Все еще зеленая, — ответила я и приподняла одеяло, чтобы показать.
По-моему, он был в праве это увидеть. В конце концов, именно он спас мне жизнь. Если Сыщик и пришел в ужас от моей ноги, то не подал виду. И я была ему благодарна. Мы замолчали, и вся палата тут же заговорила.
— Ты только представь себе, какой там размер! — услышала я голос одной из медсестер. Ее коллеги хрипло и непристойно засмеялись.
— Можете рассматривать мои ноги, когда захотите! — воскликнула Валерия, демонстрируя конечности, которые скорее подошли бы цыпленку.
Сыщик присел на клеенчатый стул рядом с моей тумбочкой. Стул громко пискнул, зашипел выдавленный из-под обивки воздух.
— Вы спасли мне жизнь, — произнесла я тоном героини плохого кино. Ничего не поделаешь, я должна была это сказать. Я действительно так думала. — Если бы не вы, я бы умерла.
Он нагнулся ко мне. Мое тело впитало его запах. Будь я посмелее, зарылась бы лицом в это тело и наплевать на зрителей.
