— Он хорошо спал, — говорил Линдсей, — ему дали снотворное. Вы знаете, как себя вести. Покажите ему газету, убедите поговорить со мной. Понятно?
Нона кивнула.
— Хорошо, тогда вперед. Я буду слушать. — Линдсей обаятельно улыбнулся. — Не будем терять время, мисс Джейси. Обязательно добейтесь успеха — это очень важно.
Нона взяла газету и пошла по туннелю. У входа в пещеру Линдсей коснулся ее руки.
— Помните, — прошептал он, — это нужно прежде всего вам, а уж потом мне. — В голосе плохо замаскированная улыбкой звучала угроза.
Форрестер сидел в шезлонге, сложив руки на коленях, закинув ногу на ногу.
— Взгляните, пожалуйста, — сказала девушка, протягивая газету. Она все время думала о микрофоне.
Форрестер улыбнулся ей:
— Здравствуйте, Нона. Что это?
— Посмотрите, — повторила она и села на стул.
Форрестер слегка побледнел, увидев собственную фотографию во всю полосу. Рядом, поменьше, — снимок Фреда Льюиса. Крупные заголовки гласили: «ПОБЕГ ДОКТОРА ПОЛА ФОРРЕСТЕРА ИЗ ЛЕЧЕБНИЦЫ. САНИТАР УБИТ». Форрестер продолжал читать. Лицо помрачнело. Газета шуршала в трясущихся пальцах. Там были еще фотографии вертолетов, снятые с земли, солдат, выпрыгивающих из грузовиков, оцепленных кварталов. Он прочел:
«Доктор Форрестер способен оказать вооруженное сопротивление. При встрече с ним соблюдайте особую осторожность. Звоните в полицейское управление Парадиз-Сити по телефону 77–77».
— Вы это читали? — спросил он Нону.
— Да.
— Вы верите?
— Многие верят, — уклонилась от прямого ответа Нона, а на пальцах показала: «Конечно, не верю. Тут спрятан микрофон, нас подслушивают».
Ученый явно оживился, оглядел Нону, улыбнулся и понимающе кивнул:
— Я хочу все хорошенько обдумать. Мне нужно время. Пожалуйста, пока помолчите.
Они принялись обмениваться знаками.
— Им нужна расшифрованная формула? — показал Форрестер.
— Да.
— Русские?
— Да. Говорят, что в Москве вы неплохо устроитесь.
— У них есть сама формула?
— Скорее всего.
— Я не убивал санитара, верьте мне.
— Я верю. Знаю, что вы на это не способны.
Вслух ученый произнес:
— Ничего не понимаю. Вы же сказали, что Уоррен перевез нас сюда по соображениям безопасности. А в газете пишут, что я сбежал из лечебницы и, кажется, прикончил санитара. Чему же верить? Я ничего не помню…
Пальцы тем временем говорили:
— Я должен встретиться с главарем. Не волнуйтесь, все будет в порядке.
Нона громко отвечала:
— Доктор Форрестер, есть человек, который сумеет вам все объяснить лучше меня. Пригласить его?
— Да… пожалуй, но я хочу, чтобы вы присутствовали при нашем разговоре.
— Хорошо, я сейчас его приведу.
Нона вышла из пещеры, свернула за угол. Линдсей ждал ее.
— Доктор хочет с вами побеседовать.
— Да, я слышал. Вас можно поздравить. — Линдсей посмотрел на Нону и почувствовал что-то вроде угрызений совести. Радниц велел не оставлять следов. Значит, как только она станет не нужна, придется отдать ее Силку. Отпускать нельзя.
— Что ж, пойдемте вместе, раз доктор Форрестер настаивает, — предложил он Ноне.
Девушка уже давно поняла, что кроется за его обаятельной улыбкой. По спине пробежала дрожь. Они направились обратно к Форрестеру.
Линдсей уселся напротив ученого. Нона устроилась в сторонке.
— Я действую от имени русского правительства, — обратился Линдсей к Форрестеру. — Нам нужна ваша формула. Во время нервного припадка вы убили своего ассистента. Потом вы попали в лечебницу, пробыли там двадцать шесть месяцев и сумели сбежать, зверски проломив череп санитару. По чистой случайности один из моих сотрудников натолкнулся на вас на улице и доставил сюда. Здесь вы в безопасности. Мое правительство предоставит вам убежище в России в обмен на формулу. Только вы в состоянии ее расшифровать. Вы поселитесь в Москве, где будете иметь все возможности комфортабельно жить и спокойно работать. Если откажетесь, вас отправят обратно в лечебницу и вы пробудете там до конца жизни… Согласитесь, это не самая лучшая перспектива. Хотите подумать или вы готовы расшифровать формулу прямо сейчас? Она у меня с собой. — Линдсей извлек из папки фотокопию и протянул ее Форрестеру.
Нона с радостью отметила, что рука ученого не дрожала, когда он брал плотный листок.
— Я должен подумать, — сказал он задумчиво.
— Не хочу показаться назойливым, но у нас мало времени. Так вы дадите ключ к формуле?
Форрестер положил бумагу на стол и принялся изучать ее. Нона подумала, что он сознательно тянет время. Наконец он поднял глаза на Линдсея, который едва скрывал нетерпение.
— Я могу расшифровать формулу, но не хочу этого делать.
— У вас нет выбора, доктор. — Линдсей, побледнев, подался вперед.
— Нет выбора? Слишком громко сказано, — сказал Форрестер, — объяснитесь.
— Если вы не расшифруете формулу, — бросил Линдсей отрывисто, — отправитесь обратно в санаторий, или, попросту говоря, в сумасшедший дом. Вы ведь этого не хотите?
— Почему бы и нет? Я прожил там довольно долго, обо мне там неплохо заботились. — Ученый в упор смотрел на вытянувшееся лицо своего противника. — Вы ошиблись, полагая, что мне нужна свобода. Нет. Мне теперь все полностью безразлично, и это, — он небрежно указал на фотокопию, — для меня ничего не значит. Ваши угрозы меня не испугают. Я перестал дорожить своей жизнью. Мне все равно, жить или умереть. Я не шучу — смерть даже лучше.
Линдсея прошиб холодный пот. Он вспомнил лаконичное высокомерное послание Радница: «Возвращаюсь пятнадцатого ноября. Жду успешных результатов»» — и тут же представил себе Силка с пистолетом. Спокойный взгляд Форрестера приводил в бешенство.
— У нас найдутся средства сделать вас сговорчивее, доктор.
— Какие же? — тихо спросил тот.
Линдсей колебался, не позвать ли Кунца, но потом решил, что справится и сам.
— Со мной здесь двое людей, — начал он, — впрочем, людьми их можно назвать с натяжкой. Я могу приказать, и они заставят вас дать ключ. Рано или поздно дух и тело можно сломить. Не стоит подвергать себя мучениям. Это глупо и бессмысленно.
— Меня ничто не сломит, — ответил Форрестер, — не надо мне угрожать. Это глупо и бессмысленно.
Линдсей достал коробочку с леденцами, выбрал малиновый и, придирчиво оглядев его, сунул в рот.
— Сначала они займутся нашей общей знакомой. — Он указал на Нону. — Это на вас, я думаю, подействует. Что они за звери, она уже знает.
