Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
Нет, храбрости им было не занимать, но если бы еще имелась отменная выучка и настоящее хладнокровие с воинским мастерством, то не нужно было бы желать лучшего.
— Надеюсь, Гравина и Вильнев в точности выполнят мою диспозицию! — вслух произнес адмирал, пристально разглядывая идущий под большим флагом флагман испанского флота.
На «Сантисиме Тринидад» суетились матросы, ловко, как маленькие обезьянки, поднимаясь по вантам. Корабль распускал дополнительные паруса, медленно набирая ход. Ветер с норд-веста был хорош, и до мыса Трафальгар осталось идти совсем немного.
— Ваше высокопревосходительство, с веста паруса!
Ушаков посмотрел на запад и приложил к глазам бинокль. Из голубой смычки неба и океана медленно выползали десятки белых пятнышек, постепенно вытягиваясь по горизонту в длинную цепь.
Как русский адмирал и предполагал, британцы явились сразу же, чтобы навязать бой и показать, кто в море хозяин.
— Поднять сигнал: «Корабли подготовить к бою! Курс прежний — Трафальгар!»
Новый Орлеан
— Нет, так дело не пойдет!
Второй консул республики, дивизионный генерал Жан Виктор Моро, прикусил губу. Состоявшийся разговор с госсекретарем Мэдисоном оставил в душе горький, неприятный осадок.
Его вульгарно пытались купить, а это очень больно ударило по самолюбию. Моро вспомнил, как сорок лет назад он, тогда еще мальчишка, искренне радовался победам восставших колонистов над британскими войсками и гордился той помощью, которую оказали французы восставшим американцам в войне за независимость. Командующего отрядом маркиза Лафайета он боготворил, а отцов-основателей Соединенных Штатов — Вашингтона и Франклина — почитал равными Богу.
Заокеанская республика принималась многими европейцами за будущее человечества, основанное на принципах свободы, равенства и братства. И сам он истово верил в это и даже вступил в Филадельфии в масонскую ложу, любуясь символами «вольных каменщиков» на государственных знаках САСШ.
С одним отцом-основателем, Томасом Джефферсоном, он познакомился в прошлом году. Хорошо помнил свое восхищение и тем горшее разочарование Моро сейчас испытывал.
«Обитель свободы» оказалась лукавой вывеской, а ее подлинная сущность была совсем иной. Жестокое рабство в Южных штатах, где несчастных негров считали существами ниже любой скотины, где чернокожих мучили, пытали и убивали подобно турецким рабам, привели генерала в ужас. Причем сами американцы не скрывали этой мерзости и даже гордились своей жестокостью.
Под «лучшими гражданами» страны они считали не самых достойных, а самых богатых. Их нисколько не смущало, какими неправедными путями достигнуто благополучие…
— Это не обитель свободы, а царство Мамоны, где царят злоба, жадность и предательство! — этими горячечными словами генерал словно подвел черту под своими прежними воззрениями.
Нет, он генерал республики и не станет служить лукавым нуворишам, тем, кто убивает ради выгоды; кто платит золотом за скальпы убитых индейцев, считая, что земля принадлежит «людям», а не тварям, что обитали здесь задолго до Рождества Христова.
Это был не просто верх цинизма, а плевок на те светлые идеалы настоящей демократии, которым служил генерал. И то, что сулил ему сегодня Мэдисон, подсовывая на подпись бумаги, еще более отвратило генерала от прежних симпатий.
— Будь они прокляты!
Коляску тряхнуло на ухабе, и Моро крепко ухватился ладонью за дверцу. Неожиданно ночную тьму разорвала ослепительная вспышка, грохот оглушительно ударил по ушам. Что-то раскаленное ударило в грудь, разрывая сердце болью.
В последнюю секунду уже затухающим сознанием генерал успел подумать — это была та смерть, которую принимали его солдаты и которой он тоже был достоин…
Гибралтар
Александр Петрович молча смотрел за канонирами, что без суеты копошились у больших осадных мортир. Таких орудий сделали всего десяток — два остались в Петербурге на артиллерийском полигоне, а восемь с превеликим трудом доставили под Гибралтар. И сейчас чудовищные девятидюймовые снаряды весом в добрые восемь пудов методично разрушали главную британскую крепость на Средиземном море.
Цесаревич внимательно наблюдал, как замковые поднимали на лебедках тяжелые снаряды, похожие на тушки свиней, и ставили их на желоб. Два канонира с трудом заталкивали снаряд в казенник, следом за ним следовал заряд — здоровенный купон пороха в шелковом картузе, — и с лязгом закрывали тяжелый замок.
По приказу офицера прислуга отбегала от орудия, укрываясь в заранее отрытых капонирах, а фейерверкер тянул длинный шнур. Мортира с ужасающим ревом ухнула, подпрыгивая вместе с тяжеленным станком на месте.
Александр долго провожал взглядом черную точку, которая поднималась в небо по крутой траектории и с нарастающей скоростью падала вниз, а через мгновения следовал взрыв.
В бинокль было хорошо видно, как среди запыленных развалин вырастает очередной серочерный султан, отдаленно похожий на небольшой гриб. И тут же рявкнула другая мортира, отправляя страшный гостинец в разрушенную крепость.
— Ваше величество, необходимо сделать короткую передышку и охладить стволы!
— Вы командуете батареей, майор, а не я! Поэтому незачем спрашивать у меня разрешения! — Александр виновато улыбнулся видавшему виды командиру батареи, интеллигентному на вид и в круглых очочках, — все же, как ни крути, ученый род войск, где знание множества точных дисциплин, таких, как математика и тригонометрия, настоятельно необходимо каждому офицеру.
— Никуда они уже не денутся, ваше величество!
Майор сочувствующе улыбнулся, видя, как цесаревич часто хмурится и поглаживает ладонью раненную в Берлине грудь.
— Еще сутки такой бомбардировки, и в крепости не останется даже целой собачьей конуры!
— Продолжайте стрелять, майор… — кивнул в ответ Александр и, чуть подволакивая ногу, медленно пошел к отведенному для него дому. Этот путь за прошедшие три дня он совершал много раз.
Не такой он представлял себе осаду крепостей!
По рассказам отца и многих других генералов Александр знал, как брали штурмом те же Бендеры и Константинополь — везде пороховой дым, озверелые солдаты, идущие на приступ, и яростное сопротивление осажденных. И в конце концов развевающийся по ветру русский флаг, поднятый на одной из башен.
А тут происходило совершенно иное. Фельдмаршал поставил железных монстров, что метают тяжеленные снаряды на четыре версты, для перевозки которых были задействованы сотни повозок.
И днем и ночью идет беспощадная бомбардировка — пока одни орудия остывают, другие выплевывают смертоносные снаряды, причем совершенно безнаказанно: крепостные пушки англичан не в состоянии добросить свои ядра до позиции русской батареи, а потому гарнизон просто стоически терпит бомбардировку.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
