82. Я начала бояться растущей угрозы — обшаренных комнат, и людей с оружием и кучей вопросов, и символов власти, хотя чьей именно власти, никто не скажет, и докторов, которые служили президентам и замалчивали вести об убийствах. Я боялась оставаться одна, но и многолюдных пляжей боялась не меньше, чем пустых комнат. Боялась и отчаянно гнала от себя мысль, что Лили может иметь касательство к смерти Колдера. Мне хотелось поделиться своей тревогой с человеком, которого я любила и которому полностью доверяла. И я пошла искать Мег.
83. Звонком я вызвала лифт.
Лифт в «Аврора-сэндс» старомодный, маленький, вроде тех, что, бывало, трепали нам нервы в многоквартирных домах на Парк-авеню; масса латуни, которую швейцару приходится без устали драить, и два грохочущих комплекта дверей типа «гармошка» — для персонала и для постояльцев; одна дверь выходит в холл, другая — на черный ход; кроме того, в кабине есть латунный стульчик для лифтера. В «АС» лифт всегда обслуживает парнишка, дежурящий в нижнем холле. На сей раз за мной приехал Джон.
— Здравствуйте, Джон, — сказала я, войдя в кабину. — Будьте добры, вниз, мне нужно к миссис Риш.
Джон задвинул складную дверь, и мы поехали вниз, ехали недолго, но успели перекинуться несколькими фразами.
— Не очень-то и здорово иметь собственный айсберг, правда, мисс Ван-Хорн?
— В каком смысле «не очень-то и здорово»?
— Народу чересчур много приезжает. Полные автобусы.
— Надеюсь, не в буквальном смысле?
— Ну, один автобус точно приехал. Полсотни с лишком вопящей мелюзги — и всем подавай чипсы и пепси! Хорошо, что я не Роджер Фуллер, мисс Ван-Хорн. Меня никакими деньгами на пляж не заманишь, когда они там беснуются!
Лифт остановился.
Джон открыл дверь.
— Удивительно, что гостиница их приняла, — сказала я.
— Особое распоряжение. — Джон улыбнулся. — Да их и винить-то не в чем. Не каждый день мэнские ребятишки могут увидеть айсберг прямо у крыльца. Особенно такой, стабильный.
— Стабильный?
— Да. Так в «Паккете» написано. В статье. Это научное объяснение. Что-то связанное с массой айсберга, с прибрежными течениями, а также с тем, что давно не было дождя, и что сейчас июль, и что мы в Мэне, и с кучей других научных факторов. Они называют его «стабильный одиночка»…
На четвертом этаже кто-то звонил, вызывая лифт. Джон помахал мне рукой, закрыл дверь и медленно исчез из виду. Я слышала, как он поет, на мотив «Улиц Ларедо»:
Я бедный айсберг,
Стабильный айсберг,
Стабильный айсберг-одиночка,
Вот я кто!..
Пел он весьма неплохо.
84. Было примерно без четверти двенадцать, и холл уже потихоньку наполнялся людьми, возвращавшимися с пляжа на обед. В основном пожилыми, моего возраста.
Я спросила, не видел ли кто Мег и Майкла.
— Я видел, — сказал Морис Пендертон; в холле было сумеречно, и он явно перестарался, нацепив огромные темные очки. — Я только что видел, как она бежала по дорожке через лужайку. Даже крикнул ей «bien-venue[21], Маргерит!», но, по-моему, она не слышала.
— Бежала? А где Майкл?
— Майкл… — Морис снял очки и взглянул на меня. Совиные глаза над тонкогубым ртом. — Майкл запаркован вон там, на дорожке.
— Спасибо, — сказала я.
— A votre service, ma chère[22]Hecca! — отозвался Морис, а я уже устремилась на затянутую сеткой террасу и на Выступ.
Кресло Майкла — и Майкл в нем — виднелось поодаль, на дорожке. И я думала: странно, она оставила его на солнцепеке, черт-те где.
Я направилась к нему, окликая по имени и повторяя, что сейчас его спасу.
Внезапно кресло дернулось, словно сидевший в нем человек сместил центр тяжести, и покатилось прочь, а я — я была слишком далеко, чтобы перехватить его.
Кресло с Майклом катилось под уклон через лужайки, причем с пугающей скоростью, прямо к душевым кабинкам, чтобы неминуемо в них врезаться.
— Остановите его! — кричала я. — Остановите Майкла Риша!
Все бросились вдогонку: однорукий Питер Мур и Бэби Фрейзьер, девушки, парни и кухонный персонал, Натти Бауман и ее Бутс, даже Элси Норткотт с обеденным бокалом мартини в руках.
— Остановите Майкла Риша, пока он не налетел на деревянную дорожку! На помощь! Помогите! — кричали все.
Зрелище едва ли не забавное в своей безумной нелепости: все бегут по траве наперехват беглого кресла. Со стороны сцена наверняка выглядит странно и вызывает беспомощный смех.
Спас Майкла Роджер Фуллер.
Он вез тачку с водорослями, метнулся вбок и, пригнувшись как футболист, кинулся прямо под колеса. Кресло остановилось.
Все замерли, переводя дух. И улыбаясь. В том числе и Майкл, который — когда я добралась до него, подняла ему голову и заглянула в лицо — был весел, будто Санта-Клаус: глаза блестели, полные жизни, как прежде, у здорового.
Мы отвезли его в тень, и Морис пошел купить ему имбирного пива.
— Пойду разыщу Мег, — сказала я Майклу. — Ух, зададим мы ей перцу! — И рассмеялась.
Но вообще мне было не до смеху. Что-то здесь совершенно не так Мег бросила Майкла и куда-то убежала, неизвестно почему, — это глупо и никак не стыкуется с ее обычными поступками.
85. Площадка возле душевых, залитая слепящим полуденным светом, была как раскаленная сковородка и словно бы вознамерилась поубивать нас всех. Я надела шляпу и темные очки, выудив их на бегу из холщовой сумки.
Уже издалека я услышала на пляже жуткий галдеж — детки из автобуса. Джон не преувеличил их активность, хотя несколько завысил количество. Впрочем, дети есть дети, сколько бы их в автобусе ни было — два десятка или две сотни. Шум стоял невообразимый.
Воспитатели изо всех сил старались держать возбужденную ребятню под контролем, но присутствие айсберга, мягко говоря, сводило их старания на нет.
Я стояла на краю дощатой дорожки, высматривая на пляже Мег. Мрачная тень смерти Колдера рассеялась — хотя бы и благодаря детям. Даже зонтики казались более яркими.
Сойдя с дорожки, я зашагала по песку. Потому что за толпой ребятни углядела спину Мег.
Но когда я подошла ближе и хотела ее окликнуть, то буквально оцепенела, не в силах выдавить ни звука.
Картина, представшая моим глазам, потрясла меня. Потрясла настолько, что я едва не повернула обратно.
Мег дралась с каким-то ребенком.
Не спорила, не вступила в контроверзы, как выразился бы Морис, но дралась. Физически.
