— Конечно, я все понял... Пожалуйста, присядьте, может, чего-нибудь выпьете? — спросил Исайлович, про себя умоляя всех «доступных» святых, чтобы мастера отказались от приглашения.
Дело в том, что он чувствовал настоятельную потребность немедленно и самостоятельно опробовать каждый из пятидесяти двух каналов. Похоже, мастера поняли это. А может быть, уже встречались с такими нетерпеливыми клиентами. Они с важным видом сообщили, что у них много работы, в частности заказ на целый дом с сотней квартир, собрали инструменты, смотали остаток телевизионного кабеля, старший протянул Исайловичу какую-то бумагу, подписать, младший оставил на столике заполненные на компьютере квитанции поквартальной оплаты. И оба ушли.
Исайлович все это утро, весь день, весь вечер да и добрую часть ночи провел в изучении возможностей нового телевизора. Хорошо, что пульт был надежно защищен пластиковым чехлом, потому что Исайлович потел, он чувствовал, что его правая рука просто мокрая от волнения. Столько разных программ...
«Где я был все это время?» — потрясенно думал он, вспоминая девять жалких каналов старого телевизора.
«И что? Что теперь? — опять потел Исайлович пять месяцев спустя, отчасти из-за невыносимой жары, а отчасти из-за охватившей его злости. — Теперь нет ни одного!»
За прошедшие двадцать минут он уже трижды активировал автоматический выбор каналов. И каждый раз результат был одним и тем же. Везде метель. Только на одном из каналов угадывалось что-то вроде силуэта, скорее всего мужчины, который словно пробирался через сугробы, но никак не мог сдвинуться с места... — Похоже, я упустил какой-то хороший фильм, — разочарованно пробурчал Исайлович и нервозно, не зная, что еще можно предпринять, встал и куда-то решительно направился...
Встал и куда-то решительно направился. Хотя тут же стало ясно, что он просто бесцельно, от стены к стене, меряет шагами комнату, что уйти отсюда он никуда не может.
Телетекст
Все-таки не стоит так сразу терять надежду. Подобное случалось и раньше. Раз в две-три недели. Экран светлел, потом картинка искривлялась, потом «замерзала», начинал валить «снег», он становился все гуще и гуще, изображение распадалось, программы сбивались... Но обычно это продолжалось недолго, потом все само собой восстанавливалось. Исайлович несколько раз обращался с рекламациями по поводу этих неприятных пауз. Приходил третий мастер, после него четвертый. Этот четвертый представился уполномоченным представителем сервисной службы и особым прибором снял показания на входах и выходах телевизора, чувствительная стрелка измерительного устройства скакала как сумасшедшая... Наконец он заявил, что все в полном порядке, что «здесь мы имеем дело с обычными сбоями в системе», а кроме того, упомянул какие-то оптические узлы.
— Все-таки согласитесь, такое бывает нечасто. В конце концов, программы исчезают не больше чем на десять минут, — беззаботно заключил он.
— Да ну? Не больше чем на десять минут? — огрызнулся Исайлович. — А вдруг я что-то упущу, потеряю нить развития событий? Я регулярно все оплачиваю, так, наверное, имею право за свои деньги получить то, что мне полагается!
Уполномоченный представитель сервисной службы ушел не прощаясь, оскорбленный. После него для установления причин кратковременных пауз в трансляции никого не присылали. Так что Исайловичу пришлось смириться с этим обстоятельством. Но сейчас, похоже, прошло уже с полчаса, а то и больше. Нет, раньше такого не бывало. Должно быть, какая-то серьезная поломка. А вдруг его по ошибке отключили? Предоплату он вносит даже раньше срока, установленного договором. Это первое, что он делает, получив зарплату. Эти расходы он, как с самого начала и планировал, компенсирует за счет отказа от покупки газет и журналов. Ведь в новом телевизоре «Самсунг» имеется и такая опция, как телетекст. И там доступна вся необходимая человеку свежая информация. А именно, современная святая троица: подробная телепрограмма на неделю, ежедневный курс валют и прогноз погоды. Надо же, сейчас и телетекст не работает. Правда, если его активировать, там нет этого раздражающего снегопада, но весь экран зловеще черный, только в верхнем правом углу светится значок «Р100».
— Чтоб ему пусто было! — взорвался Исайлович. — И что теперь делать?
При этом он имел в виду вовсе не телевизор, который перестал работать. Этот полный отчаяния вопрос касался его самого. Что ему теперь делать без телевизора? Чем заняться? Он не знал другого способа проводить время. Ходил на работу, делал все необходимое в жизни одинокого мужчины, а остаток дня и все выходные проводил перед экраном. Расход времени был ясным и не менялся годами. Из полных 168 часов недели:
• 45, главным образом подневольных, часов отнимала должность служащего бухгалтерии в одной организации, включая дорогу до места работы, хотя во всем этом имелись и положительные моменты, в частности, 2 часа и 30 минут в целом за неделю составлял обеденный перерыв (всегда использовавшийся для необходимых покупок), а также как минимум столько же времени отводилось на допустимое неофициальное отсутствие на рабочем месте по непредвиденным обстоятельствам, если, например, в магазине придется стоять в очереди или столкнешься на улице с кем-то из смутно знакомых, утверждающих, что они знают тебя с детства;
• 14 часов в среднем Исайлович еженедельно терпеливо тратил на приготовление и прием пищи, уборку, стирку, глажку, мелкий ремонт и другие аналогичные обязанности, он давно уже приспособился все делать сам, без особой старательности, но в высшей степени аккуратно;
• 7 часов уходило на личную гигиену и другие занятия самого интимного характера, притом что последнее подразумевало час любви с некой незамужней дамой, всегда в пятницу и всегда ровно час, включая всякий раз новую версию знакомства (это уже многие годы невероятно возбуждало их и создавало атмосферу только что начатого любовного приключения); итак, не меньше и не больше, а ровно час по пятницам, именно столько было ему достаточно;
• 42 часа уходило на сон, считая то время, когда он разглядывал потолок, ворочался и вставал, чтобы натянуть съехавшую простыню, так как страдал хронической бессонницей, запущенной до такой степени, что не помогали никакие седативы;
• 35 минут, то есть по 5 минут в день, продолжалось регулярное телефонное общение с братом, проживавшим за границей, что казалось Исайловичу некоторым перебором, но тот, другой, Исайлович звонил каждый вечер, на чужбине он чувствовал себя очень одиноко (как будто отсюда это можно было как-то исправить), приходилось каждый раз выслушивать одно и то же, брат постоянно твердил, что хотел бы приехать и что обязательно приедет, как только оформит бумаги, гарантирующие ему беспрепятственное возвращение назад.
Можно проверить, это никогда нелишнее: 5, и 4, и 7, и 2 будет 18; 8 пишем, 1 в уме; а 4, и 1, и 4, да еще 1 в уме дают 10, что составляет 108 часов, к которым нужно добавить и 35 минут. Если отнять это от 168 часов, то получится, что на телевизор остается ровно 59 часов и 25 минут в неделю. Другими словами, если это время поделить на 7, получится в среднем 8 часов, 29 минут и примерно 20 секунд в день. Сейчас, однако, все в этой квартире на высоком первом этаже было на своих местах, домашними делами он развлечься не мог, разве что поправить подвернувшийся край вышитой салфетки на комоде и смахнуть с ковра пару соринок. Интимная пятница была вчера, он выступил в роли инкассатора и был, если уместно сообщить об этом вслух, более чем великолепен, что, содрогаясь в его объятиях, подтвердила и сама любовница: «Возьмите у меня всё!» Незадолго до возникновения неприятной ситуации с телевизором он перекусил, ровно столько, сколько нужно, не излишествуя, живот иногда мучил его целыми днями. Всего час назад поговорил с братом, недовольно отвечая на его патетические вопросы и в сотый раз повторяя, что здесь все по-старому, одновременно следя за чем-то интересным и снятым именно за границей. Бритьем и прочими вещами он занимался по утрам. А ложиться спать еще рано. Кроме того, в этот субботний вечер было так жарко, что он наверняка не смог бы заснуть, пока на улице не станет хоть немного прохладней. С другой стороны, он не мог никуда пойти. Отвык от прогулок. Да и надеялся, что сигнал вот-вот появится, что программа сама собой, словно ничего и не было, вернется, поэтому краем глаза то и дело поглядывал на экран...
