— Достаточно, — прервал подчиненного полковник Павелецкий, — другие нас сейчас не интересуют. Для сведения: были задержаны еще семь боевиков. Но именно эти нас интересуют в том плане, что сейчас они числятся в банде Исы Ахъядова, так называемого Ночного волка. На прошлом совещании я ставил задачу разыскать стрелявших в нашего сотрудника боевиков. По серебристой «десятке» поработали очень хорошо. Особенно ивановцы и архангельцы. Самое главное, что поработали по обстрелу нашей машины с задержанными «энвээфниками». И на одном, и на другом КПП была остановлена и досмотрена серебристая «десятка». Машина принадлежит некоему Халиду Сурхоеву. Ничего подозрительного в ней оба раза найдено не было. По полученным на него ориентировкам, в прошлом Сурхоев — активный член НВФ. Однако компьютерная программа «Форпост» проверки автотранспорта на угон, а водителей на причастность к незаконным бандформированиям оба раза его личность не высветила.
— Хотя, — вставил свое слово начальник штаба, в чью епархию и входила работа в дежурных частях с программой «Форпост», — обновляли ее версию совсем недавно.
Павелецкий продолжил:
— По поступившей ко мне оперативной информации от войсковой разведки этот самый Халид Сурхоев является связником и доверенным лицом Ночного волка, его позывной — «Герат» первый.
Павелецкий обратился к командиру ивановского ОМОНа подполковнику Варламову:
— Василий Тихонович, вы работали с арестованным Вахой Исаевым, доложите его показания.
Варламов поднялся и стал рассказывать:
— Исаев — молодой парень, сломать его было несложно. Он подтверждает причастность Сурхоева к НВФ, более того, утверждает, что у того имеется в наличии обрез снайперской винтовки с глушителем для стрельбы из автомобиля. Но при нашем осмотре его машины ничего подозрительного обнаружено не было, «Форпост» его не дал, документы, регистрация — все в порядке. Пришлось отпустить. Еще, исходя из его показаний, Сурхоев частенько занимается «охотой» на одиночные машины федералов с целью их обстрела. У меня все.
— Спасибо, садитесь. Майор Быстров, доложите вы.
Из-за стола поднялся командир Краснодарского сводного отряда милиции:
— У нас более полная информация по обстрелу вашей машины. И Леча Хамзатов, и Нугман Сапванов в один голос заявляют о том, что недавно Сурхоев хвастался, будто они с другом подстрелили какого-то милиционера-начальника с Горячеисточненекой. Я думаю, что речь идет именно о Гирине.
— Спасибо, Павел Сергеевич, присаживайтесь. Значит, у нас получается так, что все сходится на этом Сурхоеве. Родом он из Старой Сунжи, там же с семьей и проживает. Что ж, всем спасибо, все свободны. Попрошу остаться Варламова и Милова.
Остальные поднялись и поспешили из кабинета. Павелецкий набрал на мобильнике номер.
— Добрый день, Николай, твоя информация по моим каналам тоже подтверждается. Будем брать, детали и необходимость твоего участия обговорим позже.
Отключил мобильник и обратился к своим подчиненным:
— А теперь обговорим детали предстоящей операции по задержанию этого «Герата», придется подключать еще и местную милицию. Но это в самый последний момент, чтобы информация не ушла к бандитам.
ГЛАВА 29
Три «трехсотых» у «Скалы»
В половине десятого вечера к Павелецкому в кабинет забежал запыхавшийся оперативный дежурный:
— Товарищ полковник, «Скала» сообщила, что в «шервудском» лесу идет активная перестрелка. Кто ведет бой, они со своей «кукушки» не видят.
Павелецкий поднялся из-за стола:
— Группу немедленного реагирования на выезд, моего водителя на выезд, со мной.
Минуты через три бронированный «уазик» шефа и автобус с десятью сотрудниками группы немедленного реагирования мчался по направлению к сто сороковому КПП возле станицы Петропавловской. Когда сотрудники оперативной группы подлетели к контрольно-пропускному пункту архангельского СОМ, одновременно сюда подкатили еще две машины: «уазик» подполковника Евтихеева и неизвестная «Нива». Перестрелка в «шервудском» лесу стихла.
Евтихеев, выпрыгнув из машины чуть ли не на ходу, сразу побежал докладывать полковнику:
— Здравия желаю, Сергей Иванович, как только получил сообщение с нашей «кукушки», сразу с мобильной группой выехали на место происшествия. У бандитов отбили «фээсбэшников», они ехали из Грозного в Червленую. Видимо, за машиной охотились целенаправленно. Все трое «трехсотые», двое тяжело, один легко в ногу.
— А кто в «Ниве» за рулем? — спросил Павелецкий.
— Мой сотрудник.
— В какую сторону ушли боевики?
— В лесополосу в сторону Грозного…
— Может, организовать преследование? — На минуту задумался полковник, потом сам себе ответил: — Пожалуй, поздно…
Николай Александрович с ним согласился:
— Вы правы, поздно, да и темно. Бойцов потеряем, «чехи» в своем лесу, как рыба в воде…
— Они, пожалуй, на это и рассчитывают, что мы кинемся в погоню, поди, засаду уже организовали, — задумчиво произнес Сергей Иванович и приказал: — Раненых занести на КПП, оказать первую медицинскую помощь, сейчас разберемся, что дальше делать.
«Фээсбэшников» со стонами и руганью стали вынимать из простреленной в нескольких местах «Нивы». Сотрудники занесли их в помещение КПП, стали рвать одежду, обрабатывать водкой раны и бинтовать. Павелецкий набрал номер на своем мобильном телефоне. Вскоре в трубке раздалось:
— Слушаю, оперативный дежурный временной оперативной группировки, капитан Федоров…
Ханкала была на проводе. Полковник представился:
— Это «ноль-первый» с Грозненско-сельской оперативной группы, срочно соедините меня с «первым».
— С «первым» не могу, он на выезде.
— Тогда со «вторым» (начальником штаба).
Голос оперативного дежурного был сух, чувствовалось, что его обладатель — человек по жизни достаточно несговорчивый.
— У вас точно срочное дело? Он проводит вечернюю поверку с личным составом управления.
— Срочнее не бывает, дело жизни и смерти, капитан.
— Ну что ж, смотрите сами…
И в трубке повисла тишина. Вскоре раздался голос оперативного дежурного:
— «Ноль-первый», «второй» сказал — ждите, он вам сам перезвонит на мобильный телефон. Как поняли меня?
Павелецкий сплюнул себе под ноги:
— Вас понял. — И отключился.
Сразу после разговора с оперативным дежурным Ханкалы полковник вошел на территорию контрольно-пропускного пункта. В блиндаже под «кукушкой» на первом этаже двухъярусных кроватей отдыхающей смены лежали перевязанные раненые. Им вкололи промедол, и ребята рассказывали своим спасителям, как на них напали. Войдя в блиндаж, Павелецкий вполголоса спросил Евтихеева:
