Внезапно он остановился и обернулся.
— Или мне кажется? Они замерли, вслушиваясь.
— Может, это крыса? — предположил Джин.
— Давай-ка говорить потише, — прошептала Сатива.
— Хорошо, извини.
Их шаги глухо раздавались в тишине — такой глубокой, что было слышно, как бьются их сердца.
Они шли ещё минут десять, и вдруг раздался скрежет, как будто где-то открыли дверь. Сатива схватила Джина за руку. Тут же сверху и снизу послышались голоса и топот.
— Ну вот и влипли, — сказал он. — Похоже, придется использовать последнюю возможность — тот выход, о котором ты говорила.
Они помчались в темноту, не разбирая дороги, спустились вниз, снова бежали, несколько раз сворачивали, мчались и мчались, пока не уперлись в тупик.
— Может, поколдуешь и поднимешь самого себя наверх? — с надеждой спросила Сатива.
— Есть шанс, что тебя отпустят.
— Но это же правда, ты сможешь доказать, — уговаривала Сатива.
— Я не хочу впускать их в мой мир. Даже если я покажу им главный вход, они его не увидят, я один могу туда войти. Только так я могу уберечь свой мир от вторжений.
— В любом случае, это уже не важно, — вздохнула она, — я только что послала им дюжину бомб с ядерной начинкой.
— Да? Отлично. Я надеюсь, с таймером? И сколько у нас времени?
Она сверилась с цифровым датчиком на рукаве скафандра.
— Очень мало.
Причал Алекто
Это была небольшая шхуна, очень неуклюжая, да ещё со старыми парусами. Ему сказали, что против ветра она идет плохо, так что лучше подождать бокового или попутного ветра. Однако он стремился побыстрее отправиться в путь, поэтому не стал ждать и вышел в море в первый же прилив.
Небо было облачным, как и всегда здесь. Лишь иногда в утренние часы казалось, что темная завеса чуть приподнимается.
Это было как раз такое утро. Первое утро его вечности.
Он стоял на корме, широко расставив ноги. Он капитан, и у него есть экипаж — четыре матроса.
— За работу! — скомандовал он.
— Есть, сэр! — отсалютовал старший матрос и повернулся к команде. — Что стоите?
Они тут же разошлись по местам. Кто-то поднимал паруса, кто-то занимался укладкой фалов, кто-то проверял крепеж якорей.
— Разобрать фалы!
— Ставить паруса!
— Кранцы на борт!
— Транцы? ?!
— Кранцы, тупица!
— Да я пошутил.
Капитан с одобрением смотрел на них. Это была хорошая команда. Правда, они содрали с него кучу денег. Но ребята, похоже, знали свое дело.
Они могли отличить якорную планку от кокпита, фок-мачту от бизань-мачты, рулевой компас от рукоятки фала и вант-путенсы от путен-вансов. И — боже! — они разбирались в подъемных стропах, шкотах, рифовых точках, шкаторинах, распорках, фоковых тросах, вантах, пиллерсах, носовых балках и ровных килях, умели поднимать брам-файлом реи над бом-салингом и клетневать трос![22]Да, он не зря платил этим парням…
Ветер усиливался, корабль несло все быстрее!
В залив Желаний впадало более шести рей и он был самым большим источником пресной воды во всем загробном мире.
Земля была уже далеко. Вода в заливе пенилась и бурлила, волны бились о борт, и водяная пыль оседала на лицах.
— Мы на ходу, сэр!
— Я заметил. Курс на запад. По направлению к солнцу. Которого, впрочем, не видно.
— Я заметил, сэр.
— Не потерплю дерзости!
— Прошу прощения, сэр.
— Это тебе не воронье гнездо, парень.
— Да, сэр. Эта шхуна более или менее похожа на яхту.
— Так вот, постарайся вести себя культурно, или закую тебя в кандалы и брошу в трюм.
— У нас нет трюма, сэр.
— Заткнись! Спустись вниз и свари мне кофе.
На верфи можно было найти самые разные суда: барки и баржи, галеры и баркасы, но он предпочел классический вариант эпохи расцвета судостроения.
— Черт! Нужно придумать название для корабля.
Хорошо, что вспомнил.
— «Опасный» — так будет называться шхуна, — сообщил он команде.
Он сам понятия не имел, почему выбрал именно это название.
— Хорошее название, сэр. Э-э… может, не очень подходящее. Моряки — суеверный народ. Им не понравится.
— Да бог с ними, если они шуток не понимают.
— Ваша правда, сэр. Похоже, вы сегодня не с той ноги встали…
— Что-то все не так, как надо. И ужасная скука.
— Скука, сэр?
— Ну, вся эта загробная жизнь. Глупо как-то. Мне здесь не место.
— Не место, сэр? А где вам место?
— В другом мире. А этот… ну… он…
— Он истощает, вытягивает энергию, сэр. Это точно. Многие покойники так говорят.
— А ты что думаешь?
— Как сказать… В общем, это для меня просто работа, сэр. Я бессмертен, поэтому не знаю, что такое смерть. Думаю, штука не из приятных.
— Она способна высосать шар для боулинга через садовый шланг.
— Какой ужас, сэр!
— Что-то подсказывает мне, что я не принадлежу этому миру. Что-то тут не так, что-то не в порядке.
— Не могу помочь вам, сэр.
— Да, понимаю. Кстати, где мой кофе?
— А вот его несут, сэр.
— Как запахло солью!
— Она впереди. Выходим в открытое море, сэр.
— Это море Забвения!
Капитан глубоко вдыхал соленый морской воздух. В небе кружила одинокая чайка. Или это альбатрос.
— А что там?
— Скоро узнаем, сэр.
— «Я жажду путешествий, я хочу испить жизнь до последней капли».
— Это не жизнь, сэр.
— Замолчи хоть на минуту. Были в жизни моей и счастье, и горе, которые делил я с самыми близкими и с самим собой, бывало сидя на берегу, когда, борясь со шквалами, дождливые Хайады волновали мрачные воды.
