Сестра Кэрол вернула Джону удостоверение.
— А долго Кэти здесь работала?
— Три года.
— Тогда вы должны знать ее адрес.
— Конечно.
— Можете дать его мне?
— Скажите, правда, что Кэти… на самом деле не Кэти?
— Да. Ее украли, когда ей было два года.
— Бедная девочка… Она могла и не знать. Всегда такая добрая со всеми. Старушки души в ней не чаяли, она очень терпеливая. Попытка самоубийства, в голове не укладывается. Это так не похоже на нее.
— Сестра Кэрол, а Кэти рассказывала вам о своей семье?
— Ее мать умерла, и, насколько я помню, об остальных она не упоминала. Она была такая закрытая. Очень милая и очень закрытая. Я порадовалась, когда Кэти и Дрейк познакомились. Он просто обожал ее, а она его.
— Верно, он говорил, что они познакомились здесь. Она ухаживала за его бабушкой.
— Да, старушка любила ее как родную.
— Согласитесь, Дрейк — довольно своеобразный человек?
— Он талантливый. Он как-то подарил мне свою гравюру — невероятно талантливый художник.
— Вы бы видели, как он расписал комнату Кэти, — сказал Джон. — Она рассказывала вам о молодом человеке, который искал ее здесь?
Улыбка сошла с лица медсестры, и она посмотрела прямо в глаза Джону:
— Нет, но она очень испугалась, мистер Квигли, в этом я уверена. — Она взглянула на часы, пристегнутые к лацкану халата. — Пойду принесу вам ее адрес.
Джон посмотрел на часы — без двадцати девять. Он добрался до Паддингтона, где еще недавно жила Кэти Тодд. Моросил мелкий дождик, и, хотя ветер уже стих, холод все равно пробирал до костей. Джон зевнул.
Он поднялся по старым, стоптанным ступеням, открыл калитку и по заросшей сорняками дорожке подошел к двери запущенного небольшого дома в викторианском стиле, стоявшего в ряду других ему подобных.
Дом был разделен на квартиры, для каждой у входной двери был отдельный звонок. Только рядом с двумя звонками висели пластиковые таблички с фамилиями проживающих. Джон вздохнул. Он надеялся, что, хоть Кэти и перебралась в дом Дрейка, она все-таки оставила квартиру за собой. В противном случае ему просто не за что зацепиться.
Прежде всего, в какой квартире она жила?
Он нажал кнопку первого звонка без таблички. Тишина…
— Ладно! — сказал он себе и пнул дверь.
Он нажал другую кнопку. Ответил ворчливый мужской голос. Последовавший разговор ничего не дал, разве только Джон в очередной раз убедился, что языком урду он не владеет.
На звонок в следующую квартиру никто не ответил. Он нажал последнюю кнопку — снова никакого ответа.
— Вот дерьмо! — Он прислонился к двери, пытаясь сообразить, что делать дальше.
— Эй, вы что там отираетесь? Вы, вы! Чего прячетесь в темноте? Идите оттуда, пока я полицию не позвала!
Джон обернулся. У калитки стояла очень пожилая сгорбленная женщина с огромной продуктовой сумкой на колесиках. Она погрозила ему палкой, на которую перед этим опиралась.
Джон вышел из тени и поднял вверх руки.
— Извините, если напугал вас.
— Чего вам тут понадобилось?
— Давайте-ка я вам помогу. — Он подошел к старухе и, взяв у нее сумку, донес ее до двери.
— Спасибо. Хорошо, что некоторые хоть и не умеют вежливо разговаривать, так ведут себя прилично.
— Извините еще раз. День непростой выдался.
— Все равно нельзя так выражаться. — Она подозрительно посмотрела на него. — Ирландец, что ли?
— Ага.
— Я так и думала. Кого ищете?
— Кэти Тодд, блондинка такая, лет…
— Знаю, знаю. Она напротив меня живет. Кстати, давненько я ее не видела, но, вообще-то, ничего удивительного. Здесь долго никто не задерживается. Хорошая девушка, все мне давление мерила. Приятная такая. Вон соседка снизу — оставляет на лестнице свои мусорные мешки! Уже весь дом провонял.
Она погрозила палкой в сторону окна справа от двери, и Джон мог поклясться, что видел, как шевельнулась занавеска.
— Притворяется, будто не говорит по-английски, но я-то слышала, что говорит!
— Когда вы в последний раз видели Кэти?
— Недели три назад. Она забегала, просила меня забирать ее почту… — Старуха снова подозрительно посмотрела на Джона. — А что это вы все спрашиваете и спрашиваете? Вы кто такой?
— Я ее друг, мы вместе работаем в доме престарелых.
— Что-то она никогда не говорила, что у нее есть друг!
— Наша Кэти — девушка неразговорчивая.
— И то правда, — заметила старуха. — Она не в свои дела не лезет, это уж точно. Не то что некоторые! — громко добавила она, повернувшись к окну.
Джон осторожно отошел в сторону.
— Ну, я…
— Нечего осторожничать! Тут ее еще один спрашивал, но тот никакой не друг был, я-то сразу поняла. Я всякую опасность за милю чую. А он и был такой… опасный.
Джон слушал ее внимательно.
— А этот, что ее спрашивал, — невысокий, седой, лет пятидесяти и с усами?
— Так вы его знаете?
— Нет. Он недавно приходил к Кэти на работу, и она встрече с ним не обрадовалась, — ответил Джон, мешая правду с ложью.
— Еще бы. Он как-то пробрался в дом и начал барабанить в ее дверь. Я-то, конечно, знаю, кто его пустил. — И она метнула очередной сердитый взгляд в сторону окна. — Кому какое дело, если старуху ограбят?
— И что дальше?
— Дальше? — Старуха едва заметно усмехнулась. — Да ничего. Я сказала, что Кэти нет дома, и пригрозила позвать полицию, если он не уйдет. Потом рассказала об этом Кэти, а она сразу же попросила меня забирать почту и была такова.
— Она не оставила вам свой адрес?
Но с этим вопросом Джон перестарался.
— Больно много вопросов задаете для друга-то!
— Волнуюсь за нее, вот и все.
— А вроде, сказали, работаете вместе? — хитро прищурилась она. — Что ж вы там, не видитесь?
— Она не появлялась на работе несколько недель, вот я и волнуюсь.
— Кто вас знает…
— Если вы еще увидите ее, передайте, пожалуйста, что Джон заходил.
— Передам.
— Спасибо, — сказал Джон и заговорщически подмигнул: — Сумку-то поднять?
— Благодарю, сама управлюсь, — ответила она.
— Ну, тогда до свидания. — Джон вышел на улицу, остановился на замусоренной детской площадке и подождал, пока старуха войдет в подъезд. Через несколько минут в окне слева вспыхнул свет.
