Держась за руки, они шли по оживленной улочке.
– Спасибо за туфли, – поблагодарила она Эроса.
– Не стоит.
Он сжал ее ладонь. Мир был заключен; они снова стали друзьями.
Внимание Аланис привлекло резкое движение в толпе. Тощий мальчишка лет десяти стащил с прилавка арбуз, но не пробежал и двух шагов, как тяжелый плод, выскользнув из худых рук, упал на землю и раскололся. Поднялся шум. Несколько торговцев бросились догонять мальчишку. Стоя у колодца, Аланис и Эрос следили за развитием событий. Рассвирепевшие торговцы поймали несчастного и притащили к каменной платформе.
– Что они с ним сделают? – спросила Аланис с испугом.
– То, что делают с ворами. Отрубят руку.
Аланис схватила Эроса за локоть.
– Эрос, ты должен что-то предпринять. Помоги ему!
– Не сейчас, – спокойно ответил он и исчез в толпе. Усатый мужчина привязал руку мальчика и поднял большой нож.
– Нет! – закричала Аланис, бросившись вперед.
Кто-то толкнул ее, и она упала на мостовую. Нож опустился на каменную платформу. Но мальчик исчез.
– Идем.
Эрос схватил ее за руку. Воришка висел у него на плече. Преодолевая людской поток, они вышли на тихую улочку. Эрос поставил мальчонку на землю, протянул ему несколько монет, погладил по голове. Мальчик с благодарностью посмотрел на Эроса, одарил его лучезарной улыбкой и дал стрекача. Аланис с восхищением смотрела на пирата.
– Ты спас его.
– Как видишь, я не ублюдок, не негодяй.
– Маленькому воришке повезло, что ты оказался на площади. Ты полагаешь, это послужит ему уроком?
– Безусловно. Он напуган, и это хорошо. Впредь будет вести себя осторожнее.
Видимо, Эрос сам пережил нечто подобное.
– Почему ты уехал из Италии, Эрос? Вряд ли твоя жизнь там была хуже, чем здесь.
– Думаешь, жизнь в Италии легче, потому что страна богаче? Я завидую здешним людям, любимая. Они неприхотливы, довольны жизнью и потому счастливы.
– А там, где ты рос, жизнь была сложнее?
– Он усмехнулся. Там, где я рос, была война. Этим все сказано. Постой здесь. Я сейчас вернусь.
Он исчез среди прилавков с фруктами. Перед ее мысленным взором галопом неслись конные воины, горели деревни, орды варваров грабили Рим. Но он имел в виду не это. Он говорил об истории Италии более позднего времени: тщеславие, вероломство, алчность, соперничество, разрешаемое с помощью острого клинка. Какую роль играл Эрос в кровавом прошлом своей страны? Судя по гербам, он был связан с Миланом. Эрос вернулся, неся в руках дыню.
– Давай найдем укромный уголок.
Свернув в переулок с белеными стенами, они сели на ступеньки. Эрос разбил дыню о колено, выгреб семечки и протянул половину дыни Аланис.
– Так ты выглядишь куда лучше, – обронил Эрос, рассмешив ее. – Ты простила меня?
– За Лейлу?
– Я не прикоснулся к ней в ту проклятую ночь. Только отнес в шатер и ушел. Спроси Саллаха. Он был там. Продержал меня битый час, на все лады расхваливая преимущества супружеской жизни.
Ее сердце учащенно забилось.
– Простила.
– Спасибо. А теперь расскажи мне о Делламоре. О своем доме. Я хочу знать все.
– Ничего особо интересного я рассказать не могу. Делламор-Холл – это массивное здание в готическом стиле, окруженное холмами и лесом. Там есть пруд, можно ловить рыбу, летом – купаться.
– Продолжай, – попросил Эрос.
– Прошлой зимой браконьеры охотились на наших фазанов, но шериф выследил их и посадил за решетку.
– Слава доблестному шерифу.
– Не смейся. – Она игриво шлепнула его по руке. – У нас огромная библиотека.
– Ага! – Эрос расплылся в улыбке. – Знаменитая библиотека. Английские барды и греческие философы.
– Римский поэт или два…
– Наш друг Овидий! Библиотека не может быть полной без интересного римлянина.
– Что значит интересный римлянин? – полюбопытствовала она и попросила: – Расскажи мне о своем доме.
– Моего дома больше не существует, – с болью в голосе ответил он.
– Пожалуйста.
Эрос вздохнул.
– Нечего рассказывать. У низкого смерда была когда-то деревушка, но теперь ее нет.
– Эрос. – Она сомкнула пальцы вокруг его запястья. – Расскажи мне хоть что-то о своем доме.
– Земля, бывшая некогда моим домом, выпила кровь и сожрала души тех, кого я любил, вместе со всем остальным, что имело значение. Единственное, что у меня осталось, – Джельсомина.
Сердце Аланис наполнилось печалью.
– Не потому ли твой дом пуст, что не может заменить тот, который ты потерял?
– Именно поэтому.
– Неудивительно, что ты живешь с таким неистовством и жадностью, словно у тебя нет будущего. – Аланис захотелось прижать его к себе и утешить. Она коснулась губами его губ. Эрос не шелохнулся. Она обняла его и прошептала: – Поцелуй меня.
Эрос прильнул к ее губам.
В дверь постучали. Ее длинные ногти производили другой звук. И на царапанье Мустафы стук тоже не походил. В нем явно слышалась команда открыть ворота и сдать крепость. Что она и сделала.
– Буонасэра, – поздоровался Эрос, облокотившись о позолоченную дверную балку. – Можно войти?
– Конечно.
На Эросе была ослепительно белая батистовая рубаха и черные штаны. Пурпур в его одежде отсутствовал.
Он обошел спальню по кругу и прислонился к бронзовому столбику кровати.
– Белая спальня для белой принцессы. – Он скользнул взглядом по постели. – Через два дня ты меня покидаешь. Осталось всего две ночи.
Она кивнула, не в силах говорить. Как может она оставить его, если любит?
– Ты не должна уезжать.
Он сунул руку в карман, извлек пурпур, положил его на ладонь и протянул Аланис.
– Мои аметисты.
Аланис ошеломленно смотрела на него. Глаза ее наполнились слезами. Ей хотелось сказать ему, чтобы оставил себе ее камни, платье, все, что напоминало бы ему о ней.
– В мои намерения не входило присваивать твои аметисты, Аланис. Просто я не хотел, чтобы их у тебя украли. Они всегда были твоими. И… все, что принадлежит тебе, тоже. Я пришлю твои личные вещи утром.
– Мои личные вещи?
– Рокка привез на Тортугу твои сундуки, – пояснил Эрос. – Их собрала твоя служанка.
