— Умная волчица, — заметил Дункан. — Твой отец знает о том, что ты заблудился? Ты ему сказал, что пошел охотиться на белую волчицу?
— Сказал. Сначала он не хотел меня отпускать, но я пообещал, что вернусь с ее зубами в спорране.
— Ты ее сегодня видел?
— Нет. В этом-то и проблема. Я заблудился, а она, наверное, сейчас пожирает овец моего отца. Я за ними не присматриваю, и папа, наверное, ужасно зол.
— Похоже, тебе нужно поскорее вернуться к своему стаду. — Дункан встал. — Помоги леди сесть в седло и садись на лошадь вместе с ней. Мы отыщем твоего отца.
Мальчик встал и направился к лошади, но вдруг остановился и обернулся к Дункану.
— Я должен поблагодарить вас, мистер. Вы не скажете мне, как вас зовут?
— Дункан.
— Вы из Макдональдов?
Дункан покосился на Амелию и ответил не сразу.
— Нет, парень, я не из Макдональдов. Но я друг.
Мальчик понимающе улыбнулся.
— Вы не хотите мне говорить, верно? Вы скрываетесь от властей?
Дункан усмехнулся.
— Что-то в этом роде.
Вообще-то, именно так все и было. За голову Мясника уже была обещана не одна награда.
— Вы, случайно, не Мясник? — вопросительно вздернув брови, неожиданно спросил мальчик.
Дункан снова покосился на Амелию и спокойно ответил:
— Нет, Эллиотт.
— Очень жаль, — вздохнул мальчуган, — потому что когда-нибудь я обязательно вступлю в банду мятежников Мясника.
Дункан лишь пожал плечами и широко развел руками, как будто извиняясь за то, что вынужден его разочаровать.
— Ну и ладно, — произнес Эллиотт, снова оборачиваясь к лошади, — я все равно никому не расскажу о том, что вас встретил. — Он выдернул копье из дерева. — И я рад, что промахнулся.
Он с бодрым видом подождал, пока Амелия соберет сумки, а когда она подошла к лошади, как настоящий джентльмен, предложил ей помощь.
Им потребовалось два часа, чтобы догнать пастуха и его стадо, которое передвигалось по плодородной зеленой долине.
Яркое августовское солнце освещало сотни белых пушистых овец, над высокими горными пиками плыли жемчужные облака. В небе парила хищная птица, перекликаясь со своим невидимым собратом, а вокруг стада суетились собаки, громким лаем подгоняя овец в сторону говорливой речки.
Изумрудная красота долины всколыхнула сердце Амелии и пробудила ее воображение. Она всей грудью вдыхала свежий запах земли и травы, влажным блеском сверкающей под ярким солнцем. Если бы она была художником, то непременно запечатлела бы этот пейзаж на холсте, чтобы он навеки остался в ее памяти. Учитывая все обстоятельства, эта мысль ей показалась странной. Тем не менее она разглядывала каждую подробность, твердо решив, что никогда не забудет того, что ей сейчас открылось, и свои чувства перед этим райским великолепием.
Эллиотт спрыгнул на землю и бросился бежать с криком:
— Па! Па!
Собаки лаем известили пастуха о появлении посторонних и помчались навстречу Эллиотту.
Пастух их тоже заметил и побежал.
Дункан, который все это время шел пешком, ведя лошадь за повод, остановился, глядя, как мужчина, упав на колени, обнимает сына.
Сцена воссоединения отца с сыном согрела сердце Амелии. Но к ее радости примешалась глубокая грусть: она вспомнила своего отца, будто заново оплакивая его потерю. Она отдала бы все за возможность побежать по этой шотландской долине, в конце которой ее ожидали бы любящие отцовские объятия…
От этой фантазии у нее в горле образовался ком, который она судорожно пыталась проглотить, с трудом удерживаясь от непрошеных слез. Они ей все равно ничем не помогли бы. Во всяком случае, не здесь и не сейчас.
Погонщик обнял сына, затем поднял свой длинный посох и помахал им. Дункан снова пошел вперед, лошадь тронулась за ним, и Амелия отбросила в сторону мысли о своем отце, переключив все свое внимание на Дункана. Она была совершенно искренне изумлена тем человеком, который неожиданно предстал перед ней: заботливый, общительный и обходительный — одним словом, Дункан оказался очень добрым и заслуживающим доверия. Любой захотел бы обратиться к нему за помощью в трудную минуту. На него можно было положиться.
Это был не страшный и грубый Мясник, несколько ночей назад казавшийся воплощением ее детских кошмаров и увлекший ее за собой во тьму. Между тем жестоким горцем и этим улыбающимся мужчиной не было ничего общего, что совершенно сбивало Амелию с толку.
— Добрый день! — еще издалека крикнул погонщик. Он был одет в килт, коричневый пиджак и берет, из которого торчало перо. — Эллиотт говорит, что он чуть не покалечил вас своим копьем!
— Нуда, — подтвердил Дункан. — Парень умеет обращаться с оружием. Нам повезло, что мы живы и беседуем с вами.
Пастух подошел к Дункану и тихо произнес, гляди ему в глаза:
— Я не знаю, как вас отблагодарить за то, что вы мне его вернули. В этом мальчонке вся моя жизнь. У него нет матери.
Дункан кивнул.
— Что ж, вы можете им гордиться, — произнес он. — Он очень смелый, в этом нет сомнений.
Погонщик обернулся и посмотрел на Эллиотта, который заливался смехом, бегая по зеленой траве с собаками.
— М-м… Он рвется в бой. Он не выносит притеснения даже со стороны волчицы, которая всего лишь охотится за пропитанием.
— Я попытаюсь ее выследить, — предложил Дункан. — Эллиотт мне ее описал. У нее есть белые отметины.
— Да, но должен вас предупредить: она скользкая, как уж, и подкрадывается совершенно бесшумно. За все время, что гоняю овец, я не видел такого умного зверя.
— Я приму к сведению ваш совет. Удачи вам, Макдональд!
Дункан начал разворачивать коня, и Амелия кивнула на прощание этому мужчине с добрыми глазами.
— Всего хорошего, девушка, — произнес он, коснувшись берета, и, запрокинув голову, взглянул на сидящую в седле Амелию.
Она решила, что будет разумнее промолчать, чтобы не обнаружить свой английский акцент. Он все равно не мог ей помочь. Если бы он узнал, кто она такая, то, скорее всего, принял бы сторону Мясника, впрочем, как и все, кто жил к северу от границы с Англией.
— Удачи тебе, Эллиотт! — крикнул Дункан через плечо. — Я уверен, что ты ее поймаешь!
— Обязательно! — крикнул в ответ мальчик. — И спасибо за галеты!
Дункан еще несколько минут вел лошадь в поводу, а затем остановился.
— Подвигайся вперед, девушка, — скомандовал он. — Мне пора к тебе присоединиться.
Он вставил ногу в стремя и взлетел в седло позади Амелии, одновременно собирая поводья в обе руки. В чувствах девушки царила полная неразбериха. Ее невообразимо волновала его близость и крепкие руки с поводьями, покоящиеся у нее на бедрах.
