Глава 12
К тому времени, когда они ступили на выложенный камнем двор, Томас уже подогнал лошадей к входной двери. Никто не вышел их встречать. Кон толкнул выкрашенную черной краской дверь и с трудом сдержал порыв подхватить Лоретту на руки и внести через порог. Это не медовый месяц, и у них его, похоже, никогда не будет.
Выложенный плитками пол холла был чисто вымыт, а на полированном столе красовалась ваза с полевыми цветами. В доме пахло пчелиным воском и лавандой — верный признак того, что Сейди в доме. Никакие насекомые не ползали по полу и стенам — в целом небо и земля в сравнении с тем последним разом, когда он жил здесь прошлой осенью.
Томас принес из кареты багаж и пошел позаботиться о лошадях. Лоретта вся была на взводе. Она стояла поближе к открытой двери, словно готовилась сбежать, и выглядела бледной и больной.
Кону хотелось заключить ее в объятия, но он старался вести себя сдержанно.
— Полагаю, ты хочешь посмотреть свою комнату, прежде чем мы увидимся с детьми?
В доме было слишком тихо, чтобы предположить, что где-то здесь двое одиннадцатилетних детей и их воспитатели. Лоретта кивнула, и Кон повел ее наверх по центральной лестнице, сделанной из массивного крепкого дуба. Он приостановился возле эркера, чтобы окинуть взглядом поле и надворные постройки позади дома, но не увидел никакого движения.
На верху лестницы они свернули налево и прошли по широкому, застеленному новым ковром коридору до конца дамского крыла. Он велел Сейди поместить Лоретту как можно дальше от него.
Дедушку и бабушку Кона по материнской линии Господь благословил несколькими детьми, но никто не выжил, кроме матери, да и ей было суждено умереть молодой. Кон уже пережил обоих своих родителей почти на десять лет и планировал дожить до того светлого дня, когда Лоретта все-таки согласится выйти за него замуж. Возможно, когда-нибудь этот дом наполнится и другими их детьми. Если же его план провалится, он отпишет дом Лоретте с последующей передачей его дочери. Они обе — и Лоретта, и Беатрикс — будут независимы. Скоро ферма начнет приносить доход, и Лоретта больше никогда не будет на милости своего беспечного братца. И будет далеко от Гайленд-Гроув. Если она не выйдет за него, то для него будет слишком болезненно сознавать, что она живет по соседству.
Лоретта ничего не сказала, окинув взглядом комнату, оклеенную бело-голубыми обоями, так сильно отличающуюся от ее экзотической спальни на Джейн-стрит. Кон пытался воспроизвести для нее традиционный сельский дом, и, судя по всему, управляющий строго следовал всем его указаниям. Глиняные китайские кувшины выстроились на каминной полке, некоторые с полевыми цветами. Кон надеялся, что и Беатрикс приложила к этому руку.
Он открыл створчатое окно:
— Отсюда прекрасный вид на озеро. И кажется, там наши дети.
Лоретта взглянула на него с неодобрением.
— Просто дети, — напомнила она ему, подходя к окну. — Тебе придется быть осторожнее, когда будешь говорить.
Она прищурилась, вглядываясь в даль. Кон отметил крошечные морщинки в уголках ее глаз. Они оба уже далеко не юны. Половина их жизни прошла. Так много времени потрачено зря. Будут ли они рядом встречать старость?
— Они плавают! Я не знала, что Беатрикс умеет плавать. Она всегда боялась воды. Наслушалась столько историй про утопленников в Корнуолле, что единственное, на что мне удавалось уговорить ее, — это снять ботинки и намочить ноги.
— Полагаю, ее научил Нико. Видела бы ты его в Греции с братьями. Ни за что бы не догадался, что они все уже взрослые, так плескались и резвились, словно морские котики. Там было очень красиво.
— Удивляюсь, зачем ты вообще приехал домой, — язвительно сказала Лоретта.
Кон отодвинул подушку с оборками и сел на сиденье в оконной нише.
— Десять лет изгнания — долгий срок. Слишком долгий. Я хотел быть отцом Джеймсу.
Лоретта вскинула золотистую бровь:
— А мужем Марианне? Кон покачал головой:
— Никогда. У нас с ней был брак по расчету. У меня родился наследник.
— Она могла иметь иное мнение на этот счет.
— Она потеряла власть надо мной, Лоретта. Я сколотил свое собственное состояние. В любом случае этот разговор бессмыслен. Я не ожидал, что она умрет так скоро, и сожалею, что наша жизнь порознь была причиной ее страданий.
Он резко поднялся, чтобы не выдать себя. Хотя известие о смерти жены и потрясло его, он в то же время был рад. Испытал облегчение, что не придется провести остаток дней в постылом браке, где каждый супруг живет своей жизнью, соблюдая лишь внешние приличия. Это характеризовало его не лучшим образом, но он не считал себя холодным и безжалостным. По крайней мере, с Лореттой он никогда не был таким.
— Тебе наверняка захочется умыться и переодеться до прихода детей. Оставляю тебя одну.
Муж. Супруг. Эти слова ничего для него не значили. В день его свадьбы была только одна женщина, которую он любил, но не она стояла рядом с ним, не она лежала с ним в постели.
В церкви он сразу же увидел Лоретту. Она была такой бледной, что каждая веснушка выделялась, словно грязные брызги на снегу. На ней были ее лучшая соломенная шляпка с приколотыми цветами из сада в Лодж и простое черное платье. Ее маленький брат стоял рядом. Отца не было. Мать, одетая в траурную одежду, старалась не встречаться с ним взглядом.
Но Лоретта смотрела на него. Все ее мысли и чувства были написаны у нее на лице. Тоска. Страх. Покорность судьбе. Душа его истекала кровью. Когда-нибудь как-нибудь он возместит это ей. Наверняка она знает, что он предпочел бы сейчас быть где угодно, только не здесь, у алтаря, в ожидании своей нежеланной невесты.
Он сунул дрожащие руки в карманы и уставился на каменный пол. Он хотел бы, чтобы тот разверзся и поглотил его, унес в какое-нибудь другое измерение, где нет умирающих с голоду арендаторов, павшего скота и сгоревшего урожая. Где Гайленд-Гроув не рушится ему на голову, разбивая его мечты. Его жизнь.
Он почувствовал, как дядя потянул его за рукав, и поднял глаза. Опираясь на руку отца, к нему шла Марианна. Она была одним сплошным пятном голубого и розового. Кон подумал, что ее свадебный наряд стоит, должно быть, столько, сколько он не истратил на свою одежду за дюжину лет. Видит Бог, приготовления в Гайленд-Гроув шли на широкую ногу. Свадебный завтрак обещал быть настоящим триумфом, но Кон не сомневался, что ему кусок в горло не полезет.
Придет ли Лоретта со своей семьей? На прошлой неделе в церкви Марианна пригласила всех. Но дядя Роберт наверняка предупредил Лоретту, что ей лучше не появляться.
Он ничего не мог с собой поделать. Он отвернулся от викария и отыскал Лоретту в небольшой толпе позади него. Она стояла одеревенело, глаза печальные, но сухие. Одно ее слово, и он бы послал к черту весь этот фарс и вновь оказался бы в ее объятиях. Одно лишь слово.
