— Он или кто другой неважно, я все равно разоблачу виновного.
Час дня. Во тьме подвала на земле сидел какой-то мужчина. Его руки в наручниках были прикованы к вмонтированному в стену кольцу. Со злобным криком он отчаянно натягивал свои путы, надеясь заставить их поддаться. Безуспешно. Его окровавленные запястья, поднятые над головой, онемели. Ему было холодно, его мучил голод. Он давно утратил всякое представление о времени. Сколько он уже здесь? Восемь, двадцать часов, три дня? Четыре или пять раз он, должно быть, засыпал. Хотя и не помнил этого. Рана над виском больше не кровоточила, но все еще заставляла его ужасно страдать. Внезапно в глубине, у стены, повернулась бочка. При свете фонаря вспорхнула летучая мышь. Какой-то человек подошел и вынул изо рта мужчины кляп. Лицо пленника осветилось: это Фернандо Барбоза. Его случайная тюрьма пропахла мочой и страхом. Лицо владельца гаража осунулось, глаза моргали, пытаясь приноровиться к слабому освещению. Губы растрескались от жажды.
— Теперь вы знаете правду, это он все оплатил… Я тут ни при чем, умоляю вас, отпустите меня. Умоляю вас, я никому ничего не скажу.
— Отпустите меня, и тогда я вам расскажу.
— Тем хуже для вас.
Неизвестный снова вставил кляп. Теперь стоны были едва слышны.
Последним усилием Барбоза ногами попытался уронить своего тюремщика. Старания его напрасны: незнакомец уже перевернул бочку. Владелец гаража разразился слезами… Его охватило отчаяние. Вскоре свет исчез: бочка снова закрылась, погружая узника во мрак.
Понедельник, 25 июня
После вполне заслуженного короткого воскресного отдыха Тьерри Кюш вернулся на террасу «Деревянной бочки». Возвращался он в одной машине с Надей. Селение небольшое, и он решил не брать «генерала Ли».
Маджер уже работала в кабинете, пока полицейский пил кофе, просматривая свежий номер «Экип». В обычное время он целый час изучал бы страницы, посвященные футболу. Но его расследование приняло скверный оборот, и ему приходилось подробно читать ежедневные местные газеты в поисках статей, способных пролить свет на события. Погрузившись в чтение, он не слышал, как подошла плутоватая Памела Блашар. Сегодня впервые ее волосы были подобраны. Ему нравились женщины с длинными волосами, они казались чувственными и внушали доверие. Но чем старше они становились, тем короче ухитрялись стричься. Он так и не смог понять почему.
— Значит, мы провели уик-энд в Бордо? Мадам Кюш должна быть довольна.
— Да, верно.
— Берегитесь, я очень ревнива.
— Нет повода, это моя бабушка.
— Я могу присесть? У меня для вас информация.
— Любая информация будет кстати.
— Видите ли, вчера под вечер…
И Памела описала ему сцену, свидетельницей которой стала накануне около половины пятого:
Унтер-офицер Марьетт распивал бутылку красного вина с одним завсегдатаем. Его набор шаров лежал на стойке бара, поскольку он, как обычно по вечерам, собирался составить партию. За стойкой стоял Блашар. В самом ее конце Андре пил дешевый арманьяк, просматривая «Воскресную газету», которую заведение раздавало посетителям. Привлекая, как всегда, к себе внимание, вошел в свою очередь Анж, который тоже, верно, участвовал в игре:
— Привет, девочки!
Марьетт не преминул встретить его как положено:
— А-а, вот и ты! Так что, по-прежнему никаких известий от твоего хозяина?
— Никаких, а в чем дело? У тебя они есть, хитрец? А ну-ка, Блаш, плесни мне половинку.
— А как насчет вежливости, для кого ее бережешь?
Анж не отвечал, в то время как Марьетт не унимался, продолжая насмехаться:
— Тебе, наверное, трудно управляться совсем одному в гараже… Если твое расписание сильно «перегружено», можно, пожалуй, отменить партию в шары.
— Прекрати свои глупые шуточки, к тому же именно я делаю всю работу, независимо от того, есть он или нет…
— Однако твой хозяин говорит другое.
Блашар поставил перед механиком пол-литровую бутылку.
— Перестань подзадоривать меня, Марсель, не то худо будет…
Владелец ресторана, привычный к таким перепалкам, попытался погасить растущее напряжение:
— Успокойтесь, здесь есть и другие посетители, успеете объясниться за игрой в шары.
— Во всяком случае, каждый год исчезают тысячи людей.
— Ну началось, Наварро сел на своего конька.
— Ничего подобного, просто у меня большой опыт в таких делах, исчезает тьма людей… впрочем, зачастую, чтобы сбежать от жены и укатить куда-нибудь с любовницей.
— Барбоза и любовница, не смешите меня.
— Все может статься, при моем ремесле мне доводилось видеть невероятные вещи. Да, кстати, о невероятных вещах: тебе придется утешать Монику.
— Каллас? Не в моем духе, скорее уж переспать с выхлопной трубой.
Тут вмешался Блашар, которого развеселила метафора:
— Очень элегантно.
Жандарм в отставке подхватил:
— Ба, вот видишь, муж, возможно, тоже не выносит больше ее вокализов и отправился разыгрывать другую партитуру.
Появившаяся Памела встала за стойку. Марьетт предостерег собеседников:
— Ребята, теперь придется следить за своими словами.
— Привет, Пам.
— Привет, Анж, здравствуй, Марсель.
— А не сходить ли нам вместе в киношку?
— В другой раз, Анж, сейчас меня ничто не привлекает.
— Дело в том, что Памелу-то… ее реквизировали…
— Марьетт, говори что хочешь, но только не о моей дочери, иначе я тебя сразу выставлю вон.
— Извиняй, Памела… Ладно… А если серьезно, когда пропал Барбоза?
— Хозяйка сказала, что он уехал на аварию в три часа утра.
Месье Андре поднял голову:
— Когда это было?
Анж повернулся к нему:
— В ночь с пятницы на субботу, а что?
— Ничего, просто для сведения.
Заинтересовавшись такой реакцией, бывший жандарм набросился на Андре:
— Вы говорите, будто спросили просто так?.. Без причины?
— Да. Ради моего личного просвещения. Вас это волнует?
— Вам повезло, что не я веду расследование.
— Скорее уж расследованию повезло.
Озадаченный Марьетт умолк, в то время как Анж смеялся во все горло:
— Ты-то нашел своего хозяина, Марьетт, так что не шуми!
Этими словами Памела закончила рассказ.
