– Х-хантер? – хриплый шепот Элиссы искушал Хантера, он не мог видеть без страстной дрожи атласную кожу и торчащие груди. Резкими движениями он принялся застегивать платье.
– Развлечения окончены, – объявил он резко. – Опытная маленькая кокетка сумела одурачить меня при свете луны.
– Я не…
– Черта с два – нет! – грубо перебил Хантер. – Тебе нравится, когда тебя тискают, целуют грудь. Невинная девушка никогда бы не разрешила.
Краска бросилась в лицо Элиссы, что было видно даже при лунном свете. Она посмотрела на лиф платья, на длинные пальцы Хантера, возившиеся с пуговицами. Ноги девушки подкосились.
– Со мной никогда такого не было, – проговорила она. – Ты первый, сам знаешь.
– Не трудись, не пытайся обмануть, что я для тебя не как все. Я не мальчик, нечего мне лгать.
Смущение, разочарование, раздражение вытеснили желание. Элисса уперла руки в бока.
– Почему ты не хочешь выслушать меня? – с вызовом спросила она.
– Говори потише, если не хочешь устроить бесплатный спектакль для обитателей барака.
– Ты ведешь себя так, будто я начала, – горячо прошептала она. – Ты начал. Я и понятия не имела, что ты… что я… что мы… Проклятие!
– Охо-хо! – равнодушно пробормотал Хантер. Он застегнул последнюю пуговицу и, довольный, отступил на шаг.
– Я знаю, такая кокетка, как ты, может удивиться, – грубо заявил Хантер, – но некоторые мужчины нисколько не заводятся от мягкого тела девушки, какой бы опытной она ни была в любовной игре.
– Мой «опыт» – только от тебя, от урока, который ты мне только что преподал.
– Ну неужели ты хочешь сказ-а-ать, – протянул Хантер, – что я настолько неотразим, что ты запылала всего от нескольких поцелуев?
Элисса вдруг вспомнила уроки английских кузин. И мгновенно остыла.
– Я была бы дурой, если бы согласилась с этим, так ведь? Или лгуньей. Ни то, ни другое качество не привлекает мужчин, правда?
– Неужели? Но ты ведь бегаешь за мной, а? – Хантер сжал губы.
– Ты хотел меня, Хантер. – Элисса выразительно посмотрела на его брюки. – И до сих пор хочешь.
Напоминание о том, что он почти не совладал с собой, не подняло настроения Хантера.
– Хотел тебя? – он пожал плечами. – Я хотел просто женщину. А ты оказалась под рукой.
– Я не верю тебе.
– Должна поверить.
– Почему? Это же не правда! Ты не смотришь на Пенни, как на меня, а она женщина.
– Черт побери! – зарычал Хантер, – прекрати, Сэсси!
– Что прекратить? Говорить правду?
– Правда в том, что мужчине все равно, с кем облегчить боль от желания. Жеребец не спрашивает родословную у кобылы, прежде чем влезть на нее.
Элисса тяжело дышала. Она едва сдерживалась, чувства грозили разорвать ее на части. Успокаивало лишь то, что Хантер, что бы он ни говорил, так же сгорал от страсти, как и она.
«Если бы у Хантера на уме была одна похоть, он бы продолжал раздевать меня. И видит Бог, я бы его не остановила».
Неуемная страсть к Хантеру пугала Элиссу. Она не была так уязвима даже когда пятнадцатилетней испуганной девушкой попала к кузинам, не испытывавшим к ней и капли доброты.
«Столько пройдет времени, прежде чем Хантер забудет о жене и смирится с тем, что влюбился в меня?»
Но не было ответа на вопросы Элиссы, широкая спина Хантера удалялась от нее к густой тени сарая.
Элисса вздрогнула и потерла руки, чтобы избавиться от холодка, ничего общего не имеющего с ночной прохладой. Она смотрела Хантеру вслед, пока различала его в темноте. Потом неуверенно повернулась к огороду, пытаясь снова найти утешение в аромате трав.
Глава 11
Несколько дней Хантер старался не оставаться наедине с Элиссой, и она увидела в этом признак победы.
Ее победы.
«Хантер не хочет себе признаться, он испытывает ко мне сильные чувства. И эти чувства больше чем просто похоть».
Элисса уговаривала себя, что так оно и есть на самом деле, но понимала, что пытается успокоить себя. Кто не боится, проходя мимо кладбища?
Расстроившись, Элисса заерзала в седле. У нее уже кости болели от езды верхом, но сейчас по крайней мере на ней нет развевающихся юбок.
Они с Пенни распороли старый костюм для верховой езды и выбросили нижние юбки. Тяжелый черный шелк верха оставили, а каждое полотно юбки сузили. Один из старых шерстяных жакетов Пенни довершил наряд Элиссы. Она засунула волосы под шляпу и издали походила на мужчину. Теперь Хантер не мог жаловаться, что его дразнят – вечно он таскает за собой свой соблазн.
Элисса направила Леопарда вокруг свежей кучи булыжников на дне оврага. Камни, грязь, кустарник по пологим склонам оврага сползли вниз во время последнего ливня.
Обычное дело в сезон дождей. Лило так сильно, что пена кипела, скатываясь с гор, крутилась, одолевая пороги, а потом, вырываясь на равнину, неслась к болоту, вплоть до границы фермы. В водоворот попадали большие каменные глыбы из ущелий и летели вниз.
Элисса привстала в стременах и огляделась – нет ли скота в кустарнике или среди сосен. Собаки убежали по узкому глубокому ущелью и пока не вернулись.
Она не волновалась за них. Собаки умеют работать одни. Может быть, сейчас они карабкаются со дна оврага вверх по склонам, обнюхивая безымянные лощинки, отыскивая, где прячется и кормится скот.
Когда Элисса снова опустилась в седло, мысли ее вернулись к залитому лунным светом огороду.
"Мужчина, если бы у него на уме была одна похоть, никогда бы не целовал меня сперва так нежно. А потом так страстно.
А потом перестал.
Просто перестал".
Краска залила щеки Элиссы: румянец смущения – как распутно она вела себя с ним – и румянец гнева – ну как Хантер мог такое говорить, застегивая платье?
Но больше всего щеки Элиссы горели от страсти – чистой, сильной и глубокой.
Вдруг Леопард напрягся, прижал уши и замер как вкопанный.
Раздался странный грохот, и по отвесному склону лощины посыпались камни.
Жеребец резко дернулся, отскочил и как сумасшедший понесся вверх по пологому склону, прочь от обвала. От неожиданности, ничего не соображая, Элисса вскрикнула и умолкла, полетев кувырком на землю и сильно ударившись.
До помутненного сознания Элиссы дошло, что она спаслась от обвала. Мгновенная реакция жеребца уберегла ее, и грязь, камни, поломанные сучья деревьев и кустов, несшиеся вниз, не задели девушку.
Холодящий душу крик Элисты долетел до Хантера, и он диким галопом вынесся из соседнего оврага, пришпоривая Багл-Боя.
