Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Закрыв глаза, Серафина зарылась лицом в его волосы, полная любви к этому гордому и страдающему мужчине, обуреваемая желанием защитить Дариуса от бед и напастей. Это и было счастье.
«Мой!» — подумала она. Обвив его покрепче руками, Серафина тоже погрузилась в глубокий сон.
Дариус проснулся в жемчужно-сером сумраке рассвета и понял, что за ночь мир его переменился навсегда. Запах ее кожи наполнял его ноздри, упругая нежность ее тела восхищала. Серафина все еще спала, а ее тонкая рука обнимала его шею.
Закрыв глаза, Дариус вновь и вновь вспоминал, как она отдавалась ему. Он опустил голову ей на живот и прильнул к нему тихим поцелуем. Это была самая мирная и безмятежная минута его жизни.
Из дальних концов дома доносились разнообразные звуки: это приступили к работе слуги. Дариус ощутил запахи готовящегося завтрака, услышал смену караула: усталые за ночь солдаты уходили в казарму, на их место заступали другие. Первым порывом Дариуса было встать и последовать привычному распорядку жизни, то есть умыться, одеться, проверить обстановку в эскадроне, совершить до завтрака верховую разминку, затем поесть и продумать дневные дела. Но прошлой ночью он принял решение начать новую жизнь… если позволят судьба и время.
«Надежда — вещь опасная», — размышлял Дариус. Сейчас надежда шептала ему, что если он убьет Наполеона и затем сбежит из Милана, то, несомненно, станет достоин Серафины.
Мир будет приветствовать его как героя. Вся Европа восславит этот подвиг. Он сможет посмотреть в глаза Лазару и попросить руки его дочери.
Окрыленный надеждой, Дариус не думал о том, что шанс остаться в живых у него ничтожен.
Сердце Дариуса, переполненное мечтами, которые он подавлял всю жизнь, готовилось только к удачному исходу. На окраине Белфорта, над морем, у него было прекрасное поместье. Он построит Серафине дом на вершине холма, виллу, соответствующую элегантностью ее вкусам и облику. У виллы будет красная черепичная крыша, продуваемые ветром изящные аркады для прогулок, фонтаны, обширные сады, высокий зверинец под куполом для животных Серафины. Дариус накупит ей нарядов, позволит устраивать балы и приемы, даже если ему придется встречать там фальшивых людей, которых он презирал… лишь бы видеть, как блистает она среди них своей красотой и искренностью. А если когда-нибудь Дариус почувствует, что готов поделиться с кем-то ее вниманием, он даст ей ребенка…
Поглощенный этими мыслями, Дариус приподнялся и посмотрел на принцессу, на эту нежную, хрупкую, смелую, своенравную, неотразимо обаятельную, великодушную… жизненно необходимую ему женщину.
В эту минуту, в преддверии грозных событий, красота Серафины навевала на Дариуса тоску. Но тут он заметил на « губах тень улыбки, и на душе у него посветлело.
«Маленькая проказница, что тебе снится?» — подумал он. Тихая радость согрела его сердце.
Улыбка исчезла, и принцесса проснулась.
Поняв, что ее разбудил собственный смех, Серафина расхохоталась еще громче. И когда ее фиалковые глаза раскрылись, она не нашла ничего удивительного в том, что проснулась под любящим взглядом главного королевского убийцы.
— Расскажи мне свой сон, — попросил Дариус.
— Это был очень забавный сон! О тебе! Подожди-ка… сначала поцелуй меня! — Серафина порывисто обвила руками шею Дариуса и, прильнув к нему всем своим гибким цветущим телом, поцеловала в губы. Потом притянула к себе покрепче. — М-м, Дариус, тебя так приятно обнимать!
Он схватил ее в охапку и перекатился на спину, так что она оказалась наверху. Пышные локоны рассыпались водопадом, укрывая их обоих. Ему нравилось ощущать на себе ее легкое тело, пышные груди, сильные бедра, сжимающие его ноги. Дариус пробежался руками по стройной фигурке, от плеч по изгибу спины к обнаженным упругим ягодицам.
— Так что ты там говорила? — осведомился он, в то время как его мощный жезл ожил и восстал, твердый, как скала, и готовый к действию.
— Что? Снова резвость обуяла, полковник? — промурлыкала Серафина, сияя фиалковыми глазами.
— Мне хотелось бы знать, что тебе снилось обо мне такое смешное?
— Мне снилось, как тебя впервые назначили в дворцовую гвардию, охранять меня и брата. Помнишь те дни, Дариус? Сколько тебе тогда было? Около восемнадцати?
Он поморщился.
— Ты заставляешь меня чувствовать себя стариком, малышка.
— Ты и есть старик.
Дариус насупился. Серафина рассмеялась и, склонившись к нему, звонко поцеловала.
— Ох! Я же просто тебя поддразниваю.
Дариус надеялся, что это так, поскольку был на четырнадцать лет старше Серафины.
— Как я тебя боялась, — беспечно продолжала она. — Ты был такой чопорный и серьезный! Такой величественный!
— Естественно. Меня возмущало, что такому великому воину, как я, велели быть королевской нянькой.
Серафина засмеялась:
— Мне снился тот первый день, когда ты только появился в детской. Никогда в жизни не испытывала я подобного страха!
— Из-за меня?
— Угу! — кивнула она, вновь распуская пышные локоны по плечам. — Эти огненные черные глаза… этот мрачный взгляд из-под бровей! Ты вошел в комнату, когда Я была в истерике.
— Помню. Ты бросилась на пол, и когда нянька попыталась поднять тебя и увести…
— Никто не осмеливался меня тащить, — высокомерно заметила Серафина. — Каким же испорченным, избалованным чудовищем я была!
— Не испорченным, — мягко возразил Дариус. — Просто своевольным. И несчастным. Кроме того, не помню, из-за чего поднялся весь шум, но ты тогда, бросившись на пол, сильно ударилась головой. Поэтому и плакала.
— Все меня улещивали: «О, пожалуйста, принчипесса, чего вам хочется? Мы все сделаем, лишь бы вы перестали кричать!» А я думала: «Хочу мою маму, но у нее более важные дела, она мир спасает. Я хочу папу, но он всегда занят!» Если я хотела повидать их, об этом следовало договариваться заранее. Назначать время. И я должна была примерно себя вести. Я ненавидела своих нянек. В целом мире не было никого, кто бы хорошо ко мне относился!
Дариус покачал головой, улыбаясь уголком рта.
— Я билась и брыкалась, ударяясь о твердый пол. Мой брат-младенец, которого я презирала, захлебывался плачем где-то неподалеку. Десятеро взъерошенных взрослых умоляли меня перестать, и вдруг я увидела рядом черные блестящие сапоги с серебряными шпорами. Я вертела головой. Изгибала шею, чувствуя, что пришел грозный час расплаты. Дариус рассмеялся. Глаза принцессы искрились весельем. Обрамленные пушистыми черными ресницами, они сияли, как звезды.
— Помнишь ли, о жестокосердный, что ты тогда мне сказал?
— Что я надеру тебе уши? Серафина покачала головой:
— Хуже. Ты назвал меня ребеночком и объявил, что я веду себя глупо. Я возненавидела тебя до глубины души. — Она усмехнулась. — Минут на десять. Своей мрачной физиономией ты разогнал всех моих гувернанток. «Подите прочь!» — сказал ты, и голос твой прозвучал как удар хлыста. Я тогда подумала: «По крайней мере хоть он что-то соображает!» Ты умел заставить меня сделать то, что я делать не хотела: съесть завтрак, а не раскрасить им стены в детской… И знаешь, когда ты был рядом, я чувствовала себя спокойнее. Странно, правда? — лукаво поглядывая на Дариуса, Серафина обняла его за шею. — Когда ты теперь со мной, покоя я не испытываю. Нет… — Она погладила его обнаженную грудь. — Напротив, мной овладевает лихорадочное возбуждение. — И Серафина снова прильнула к губам Дариуса нежным поцелуем.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
