что мы стреляли по тому крокодилу на реке. К тому же у нас и патронов мало.
– Значит, будем отбиваться как наши предки, то есть ногами, – печально заключил Куликов. – То есть дадим деру и залезем на деревья.
Однако спустя некоторое время он доказал, что умеет действовать и без автомата, подстрелив из лука маленького окапи – африканскую свинью. Ради такого дела Переверзев даже разрешил во время обеда разжечь костер, чтобы поджарить добычу.
– И учтите – это будет последний костер на сегодня, а также на завтра, – решительно заявил он. – Вечером будет питаться сухарями.
– Скудное будет питание, – заметил Тараканов. – Сухарей осталось только на два раза.
Тогда же, во время обеда, выяснилось, что подошли к концу не только сухари. Куликов, достав упаковку с таблетками доктора Джонсон, обнаружил, что они почти закончились. Хватило как раз на четыре кружки воды.
– Может, к вечеру родник найдем? – высказал общую надежду ефрейтор. – Должны же быть в Африке родники? Или здесь одни болота?
Монгу и Калаба переглянулись, после чего Монгу заявил, что возле его родной деревни родников не было, все брали воду из реки. Калаба тоже не слышал ни о каких родниках. Ефрейтор только руками развел.
Переверзев тоже думал о проблеме чистой воды. Это было очень важно – гораздо важнее нехватки горячего питания. От того, сумеют ли они напиться, зависел успех всей операции. Человек, страдающий от жажды, менее внимателен, хуже оценивает обстановку, у него снижается скорость реакции. Все это майору было известно. И он решил, что если они даже не найдут родник, то наверняка могут обнаружить ручей, стекающий со склонов вулкана. «А текущая вода – совсем не то, что стоячая, – подумал майор. – Ее можно процедить через двойной слой бинта, и рискнуть выпить. Это, конечно, риск, но умирать от жажды хуже».
После обеда они все время шли вверх. Местность становилась все более открытой. И если внизу, в джунглях, Переверзев искал открытые места, радовался им, то теперь старался их обходить. Они уже поднялись на один уровень с тем местом, где, как думал майор, находилась база боевиков, но он вел группу все выше. Куликов заметил это и спросил, зачем они так высоко поднимаются, нет ли здесь ошибки.
– Нет, все правильно, – ответил майор. – Просто я хочу забраться выше их базы, взглянуть на нее сверху. К тому же мне кажется, что они минировали в основном подходы снизу, а наверху риск попасть на мины будет меньше. Ясно?
– Предельно ясно, товарищ майор, – отвечал ефрейтор.
Солнце уже ушло за западный склон вулкана Карисимби, когда Переверзев наконец решил, что они достигли нужной высоты, и повернул свой отряд на запад. Теперь впереди шел Тараканов – в группе он был самым опытным сапером. Шли медленно, вглядываясь в землю, в пучки травы. Но пока ни одна мина им не встретилась.
Если Тараканов и Куликов вглядывались в землю, то Переверзев во все глаза смотрел вниз, в то место, где по его расчетам, должна была находиться вражеская база. И вот наконец он заметил среди зелени что-то, напоминавшее крышу.
– Стой! – тут же скомандовал он. – Все, походная часть окончена. Давай двигаться вон к той роще. Там остановимся, и мы с Андреем сходим на разведку.
– Автомат брать? – осведомился ефрейтор.
– Нет, только нож, – ответил Переверзев. – И мозги. Нам с тобой все хорошенько обмозговать нужно!
Группа дошла до рощи терминалий. Три человека укрылись в самой глубине посадок. Монгу Ситоти вызвался сходить поискать родник или ручей с чистой водой.
– Ты только смотри, будь осторожен! – предупредил его майор. – Не попадись боевикам! А то ведь они тебя замучают, будут выпытывать, как и с кем ты сюда попал. И тоже автомат не бери, как и мы. Если все-таки встретишь кого, скажешь, что местный житель.
Таким образом, из рощи они вышли втроем: Переверзев и Куликов направились вниз, в сторону базы, а Ситоти двинулся на восток, вдоль склона, надеясь найти воду.
Солнце давно село, было почти совсем темно. Майор и ефрейтор двигались то быстро, то крайне медленно: открытые участки перебегали, по залесенным пробирались, вглядываясь и в заросли, и в землю. Майор опасался попасть на мину, поставленную боевиками.
Так они преодолели сто метров, потом еще сто… Мины не встречались: то ли спецназовцам везло, то ли боевики были настолько беспечны, что вообще не поставили мин с горной стороны.
Вскоре Переверзев понял, что заменяло боевикам мины: он едва не наступил на пустую банку из-под тушенки. А уже на следующем шаге ему под ногу едва не попалась пустая пластиковая бутылка. И пошло, и поехало: банки из-под пива и кока-колы, пластиковые пакеты, упаковки, объедки… Окрестности базы были завалены мусором. Этот мусор вонял, шуршал, лез под ноги… Приходилось быть очень внимательным, чтобы не загреметь какой-нибудь банкой или бутылкой. Майор видел, как его спутник качает головой и бесшумно чертыхается. Он сам с трудом сдерживал возмущение. «Это у них, наверно, заменяет минное поле, – думал Переверзев. – Так они мины ставят!»
Судя по тому, что горы мусора становились все выше, а воняли они все сильнее, спецназовцы приближались к убежищу террористов. Потом количество мусора вдруг резко пошло на убыль. «Ага, значит, мы возле самой базы! – догадался майор. – И здесь им мусор выбрасывать запрещено!»
Они сделали еще несколько шагов… Вдруг Переверзев заметил, что слева от него вроде бы что-то мелькнуло. Он замер на месте, вглядываясь в путаницу ветвей. Но там ничего не шевелилось. «Птица какая-нибудь, наверно», – решил майор.
Он сделал еще два шага, раздвинул ветви… И увидел базу. Нет, это были все-таки палатки, а не временные домики. Укрытием для боевиков служили большие армейские палатки, рассчитанные на десять человек каждая. Они стояли вокруг вытоптанной центральной площадки, образуя каре. В одном из углов каре мерно гудел генератор, и во всех палатках горели огни или светились экраны телевизоров. Майор просто не находил слов. «Ну и база! – думал он. – Ну и секретность! Они бы еще девушек пригласили, танцы устроили! Хотя, может, у них тут и девушки есть. Теперь я ничему не удивлюсь».
Освещение базы сильно облегчало задачу спецназа. Все было видно как на ладони – не нужно было долго подкрадываться в темноте, прислушиваться. Переверзев достал бинокль и принялся изучать вражеское убежище.
Первое, что бросилось ему в глаза – что палатки сильно отличаются. В лагере было два типа палаток. Слева от того места, где расположились бойцы, находились палатки плохо натянутые, возле них на веревках висело белье, валялся мусор. А справа палатки были более
