изображению объективной ценности культуры, истории, человеческого разума. Носителем этого утверждения жизни в произведениях Зощенко оказывается образ самого писателя. Вот почему тенденции развития зощенковской прозы ведут все отчетливее к тому, что героем ее становится сам автор — писатель Зощенко — и тот большой мир современных идей, который его отличает.
Так предуказывается путь к новому качеству зощенковской прозы.
И то, что в «Голубой книге» положительная тема книги только намечена, что «положительные вытяжки» в книге не получили такой художественной силы, как изображение «отталкивающего мира» сатиры, проистекает от принципиального качества зощенковского оптимизма, находящего выражение и в воззрениях Зощенко на природу сатиры как на «конструирование отталкивающего мира».
В «Голубой книге» такой «отталкивающий мир» писателем построен. Книга оказалась самой большой художественной удачей Зощенко. «Отталкивающий мир» высказался в полной мере, показал, что происходит, если ему позволить съесть историю, стал из уродливого и смешного страшным. И, предоставив возможность этому миру своей сатиры высказаться в полный голос, Зощенко хотел одновременно выяснить, что же остается во всем этом живого, из чего могли бы расти живые побеги новой жизни. Он увидел, что остается человек, но человек не мещанского мира, а другой психологической культуры, который в мещанском мире погибает, который в мещанском мире жить не может и которому «благородные мещане» могут только удивляться. Так Зощенко произнес приговор миру своей сатиры. Этот приговор означал принципиальную исчерпанность для Зощенко этой темы его сатиры, он означает начало нового периода, ухода в другой мир, мир других людей сегодняшнего дня, тех людей, которым принадлежит будущее, — мир людей труда и активной, непотребительской жизни. Так произошло изменение героев зощенковских рассказов, а следовательно, и жанров его творчества.
Некогда, в разговоре с начинающими писателями, Зощенко сказал на вопрос о том, почему он ограничивает свою деятельность жанрами сатиры:
«Дело вот в чем: мой жанр, то есть жанр юмориста, нельзя совместить с описанием достижений. Это дело писателя другого жанра. У каждого свой: трагический актер играет Гамлета, комический актер «Ревизора»… Может быть, товарищи изобретут такую легкую форму маленького рассказа, куда я упихну не только недостатки, но и достижения и еще что-нибудь. Может быть, я сам изобрету такую форму, но пока мне кажется, если бы я в юмористический рассказ ввел положительные явления, то этот рассказ был бы в другом плане, он не достигал бы цели… Я пишу не для того, чтобы посмешить, а для того, чтобы юмором оттенить недостатки, усилить то, что мне кажется наиболее важным. Смехом можно гораздо больнее ударить по тому явлению, по которому мне хочется ударить».
Это Зощенко говорил в 1930 году. Мы видим, что вся дальнейшая его работа строится на стремлении показать в рамках сатиры не только «отталкивающий мир», но и свое утверждение жизни. Так завершилось намеченное еще в «Возвращенной молодости» изменение отношения Зощенко к сатире. Новое отношение к сатире привело его к формуле, что «сатира — это далеко не высший вид литературы».
Этот путь имеет глубокий принципиальный смысл для нашей литературы. Он послужил введением и в новые жанры современной работы Зощенко. Он привел Зощенко и к новому герою современности.
Именно с этого времени в произведения Зощенко входят новые темы и новые герои. Уже отчетливо видны две новые линии зощенковских творческих интересов. Одна из них разрабатывает круг проблем, связанных с характеристикой людей социалистической эпохи и активной общественной жизни (биографические повести), другая — это рассказы Зощенко о детях и для детей, этой, по его словам, «самой современной из возможных аудиторий». Эти две новые линии имеют значение и для понимания эволюции за последние годы манеры его маленьких рассказов, манеры, свидетельствующей о складывающемся новом характере новеллистической поэтики Зощенко.
Биографические повести
Среди новых произведений Зощенко[74] следует прежде всего выделить биографические повести и рассказы для детей.
Зощенко написал ряд биографических повестей: «История одной жизни», «Возмездие», «Бесславный конец», «Тарас Шевченко», «Шестая повесть Белкина».
Наиболее значительна из новых повестей — повесть «Возмездие», биография кухарки, ставшей одной из героинь гражданской войны.
Эта повесть характеризует новую манеру Зощенко. Со сказом ее сближает только жанр автобиографии. Повесть написана от лица героини.
Предвосхищением этой повести в известной мере была аналогичная повесть 1934 года — «История одной жизни», которая также была написана как автобиография — Абрама Исааковича Р., международного вора и авантюриста, осужденного и посланного на строительство Беломорканала, где его переделало в нового человека трудовое воспитание. Автобиографию Р. Зощенко сравнивает с «написанной неумелой рукой» автобиографией Бенвенуто Челлини, одним из привлекательных свойств которой является самая выразительность этой неумелости. Зощенко стремился представить читателю повесть Р. как характерный документ. «Я, — пишет он, — «причесал» эту рукопись. Я вдохнул в нее жизнь. И поправки сделал как бы рукой самого автора. Я сохранил его язык, его стиль, его незнание литературы и собственный его характер. Это была почти что ювелирная работа… Это… требовало… почти актерского уменья чувствовать все свойства автора».
И в повести «Возмездие», также написанной от лица героини, Зощенко сообщает, что написал эту повесть по рассказам о себе работницы завкома одного ленинградского завода, Анны Лаврентьевны Касьяновой, «награжденной в свое время орденом Ленина». «Необходимо сказать, — пишет Зощенко, — что в этой моей работе я постарался сохранить все особенности рассказчицы, все ее интонации, слова и манеру».
«Возмездие» было встречено рядом положительных отзывов критики. Один из критиков считал особенно удачной идеей пригласить Зощенко на завод на вечер воспоминаний и побудить его записать воспоминания Касьяновой. Зощенко полупил много писем от читателей, интересующихся дополнительными подробностями о судьбе Касьяновой.
Между тем если авантюрист Р. является реальной личностью, то героиня «Возмездия» — не реальное лицо, а литературный тип. Это нетрудно обнаружить, если присмотреться к замыслу повести, в которой факты, рассказанные о жизни Касьяновой, достигают такой степени типической выразительности, что сразу же заставляют подумать об ее образе как о художественном обобщении. Зощенко говорил, что он изобразил в этой героине трех знакомых ему женщин (у одной взял характер, у другой — биографию и т. д.) и что все они читали повесть и ни одна из них себя не узнала.
Самая тема повести «Возмездие» представляет собой параллель к поэме Блока. На символическую тему «Возмездия» Зощенко дает свой ответ. Революция кажется ему законным возмездием, но возмездием не в мистико-символическом плане, а в плане человеческой справедливости. Один из персонажей повести — офицер, впоследствии контрразведчик, дважды повторяет: «Деды ели виноград, а у нас оскомина». Другой офицер, Бунаков, представляет в повести блоковскую тему гибели. Он цитирует
