романе: надо писать катарсис.
А я не могу.
Мне так больно и горько, что я захлебываюсь слезами обиды и горечи за героиню, которая уже давно перестала быть мной. Просто так девочку жалко, что сил нет.
И тут вдруг, под внезапный грозовой раскат в дом вваливается мокрый насквозь Кот:
— Ох, мам, там реально трэш! А Лерка пришла уже?
И вот тут я понимаю, что прощелкала это.
Капец, а вдруг Рома, зараза, был прав, когда говорил, что я из-за книжек своих дурацких ничего другого не вижу и на детей наплевала? Скотиной он быть от этого не перестанет, но вдруг прав был?
В вотсапе в диалоге с Лерой висит упоминание, что она занята до семнадцати ноль-ноль.
Оп-па.
А сейчас как раз столько и есть. И гром грохочет, и вода льет стеной с небес. И мать переживает.
— Лер, ты закончила уже? — срочно набираю дочь.
— Ну, в основном да, но у меня тут еще дело в самодеятельности и соц.поддержке, на полчаса точно, а чего?
Напрягают меня эти ее странные дела, конечно, но что уж теперь? Выросла крошечка моя.
— Там на улице погодный апокалипсис, так что я думала за тобой приехать.
— Ой, это я, конечно, буду рада, — бормочет дочь, я полагаю, что на бегу.
Тревожно.
Поеду, погляжу на эту соц.поддержку, однако.
Вырулив из двора на проспект, встроилась в поток, но из-за отвратительной видимости перемещалась чуть ли не ползком. Ужасно. И бесит.
Злилась, так как вероятность упустить того, на кого обязательно надо было бы посмотреть, возрастала.
Нервничала, сердилась, спешила…
И схлопотала от Вселенной.
Красный «Сузуки» соткался из пелены дождя внезапно.
Просто вдруг возник передо мной на подъезде к оживленному обычно перекрестку. Я — по тискам, но при наличии такого количества воды в колее шансы затормозить минимальны. Клятое аква-планирование.
Черт-черт-черт!
Когда моя «Астра» остановилась, ткнув напоследок эту ярко-красную птичку в зад, я в панике вывалилась из салона, успев лишь врубить аварийку.
— Какого хрена⁈ — прохрипела в ужасе.
Собственно, это все на что меня хватило.
Мотоциклист, прихрамывая, шагнул ко мне от своего поверженного железного коня, как-то вдруг поймав в объятья и, не снимая шлема, что-то забормотал, укачивая в руках.
Я ругалась и вырывалась, но куда там — рослый мужик и я, да, не Дюймовочка, но и не Кинг-Конг.
И вот сквозь панику, шум в ушах, рокот машин и шелест дождя до меня начали доходить слова:
— Тише, девочка… все нормально… не хотел… пугать… глупо вышло…
Встряхнулась, отбросила назад руками влажные пряди и уставилась на этого идиота, что уже умудрился снять шлем.
Мокрый, как из проруби, фактурный, рослый, плечистый золотоволосый блондин. С огромными сияющими голубыми глазами. Да, красавец скандинавского типа. Этакий «Вещий Олег», зараза.
— Ты какого черта своего железного коня под танки? — захлебывалась возмущением.
Дышала глубоко и часто, в попытках привести себя в порядок. Но, так как напугаться я умудрилась прилично, то в ушах активно стучало сердце, и разбирала я речь мотоциклиста через слово…
— Прости, детка… Все в порядке… Нет претензий… Все хорошо… Напугалась, маленькая?
— Да ты обалдел? Что за трюки на дороге? — всхлипывала и рычала я, но, вероятно, не сильно впечатляюще.
И вообще, «маленькая» — это точно не я.
Я старая, злая и довольно приличных габаритов, по сравнению с юными модельками.
— Тш-ш-ш, все хорошо, детка, — он снова прижал меня к себе, шептал в ухо, а вокруг нас свирепствовала стихия.
Завывал ветер, хлестал холодными струями ливень, временами сверкала молния и грохотал гром.
После очередного раската я будто бы очнулась: выбралась из чужих рук, вытерла лицо, как попало прихватила мокрые волосы на затылке плетенным из резиночек браслетом с запястья.
Вскинула голову и негодующе уставилась прямо в эту возмутительно довольную морду лица:
— Что за?
— Все в порядке. Я протупил, да, но раз ты все же зацепила «мою девочку», то теперь просто обязана сходить со мной на свидание или хотя бы выпить кофе, — все это было спокойно высказано прямо мне в глаза.
— Какой кофе? Это что за цирк? — зло смахнула заливающие лицо капли. По спине уже начинало подтекать, и если джинсы пока держали оборону, то футболка промокла почти вся.
Парень усмехнулся плотоядно, рассматривая, как сквозь промокшую ткань проступают очертания лифчика.
— Ну, ты же неуловимая птичка. Свинтила, только тебя и видели. Знаешь, как я обрадовался, когда твою тачку заметил. Надо же, просто с работы ехал, погода — дерьмо, и тут такой сюрприз: питерская принцесса в нашем захолустье. Подарок небес, не иначе!
Я сошла с ума? Что за галлюциногенный бред?
— Так, я правильно понимаю, что все в порядке? С Вами, с Вашим транспортом? Тогда я поехала, меня ребенок ждет, — развернулась к машине.
Прихватили меня за предплечье довольно резко:
— Телефончик, милая. Иначе не отпущу. Все же ДТП.
— Обалдеть, конечно.
Номер продиктовала, входящий звонок сбросила, сердито фыркнула:
— Надеюсь, больше мы даже в этом милом, маленьком городе не столкнемся.
И злобно сопя утопала к машине.
— Не надейся, крошка! — прилетело в спину.
Нахал помахал мне телефоном, нацепил шлем, вскинул в приветственном жесте руку и, взревев мотором, умчался в пелену дождя так же быстро и незаметно, как до этого из нее появился.
Зараза.
Во что я опять влипла?
Спасибо подогреву сидений и хорошо работающей в машине печке — до Универа я добралась не совсем продрогшая. Слегка подсохшая, всклокоченная, злая и нервная.
На крыльце никого не было, трубку Лера не брала, что мне настроения, естественно, не добавило.
Прихватив с заднего сидения джинсовую куртку, натянула ее поверх мокрой футболки, перестав, по крайней мере, светить кружевами и отчаянно мерзнуть на ветру.
Вид я имела достаточно колоритный, когда появилась на входе в храм знаний, и впечатление произвела на дежурного охранника своеобразное:
— Вот прямо так поливает? А чего же вы без зонта?
— Да как-то не сообразила. Думала — на машине быстро за дочерью съезжу, — растерянно пробормотала, оглядывая фойе.
И ладно бы никого не увидела, но нет же.
Так вот какая ты, местная «самодеятельность».
Высоченный широкоплечий шатен со слегка взлохмаченной шевелюрой, Леру из-за него почти не видно.
Я по свитеру узнала, его нам Анфиска подарила. Связала подруга шедевр для меня, но он получился слишком
