на помощь.
– Только надо по-умному подойти, а не сваливаться как снег на голову с такими предложениями.
– Само собой.
– Кстати, о Йонасе, Коля. Он, значит, берет от Варнаса деньги?
– Да. Поэтому я склонен думать, что Варнас действительно получает помощь из-за рубежа. В том числе и денежную.
– Косвенное, но подтверждение. А учитывая, сколько дерет Петраускас за всякие сомнительные услуги, думаю, Варнас его не обижает. Откуда у него столько денег? Явно не с грабежей. Ну можно разок-другой сорвать куш, но здесь не так много богатеев живет. Вот и платит заграничными денежками. Ну и если только наш «лесной брат» не припугнул Йонаса.
– Вряд ли, – с сомнением заметил Коновалов. – То есть припугнуть-то, конечно, мог, но, как мне кажется, они договариваются полюбовно. Йонас тот еще жук навозный, да и не первый день на свете живет. И чем бы Варнас его припугнул? Убийством? Не очень дальновидно, тем более с таким типом. Да и смысл? Если постоянно держать в страхе, надолго не хватит.
– Это точно. Знаешь, Коля, мне кажется, если Йонаса и Витаса поменять местами, первый бы переплюнул второго на сто шагов вперед.
– Если не на тысячу.
– Или так.
– А знаешь, Вася, мне кажется, что через Йонаса Варнас и его люди добывают оружие.
– Почему бы и нет? Мы с тобой уже не раз слышали, что Петраускас может достать все что угодно. Разве что кроме луны с неба.
– И ее бы достал, – хмыкнул Николай, – если бы заплатили.
– Тоже возможно. – Капитан издал смешок. – Кстати, о Йонасе. Нам сегодня еще встречаться с Витей и Пашей. Они обещали толкнуть цацки нашему барыге.
– Встретимся. Заберем свою долю. А вечером пойдем в «Лилию», договоримся с Петраускасом.
– А с Антанасом-то что делать будем?
– Вот я думаю об этом, Вася. Может, стоит его обработать как-нибудь аккуратненько?
– Можно. Но только как это сделать, чтобы не раскрыться?
– Об этом я как раз и думаю.
– А что ты Руте сказал о своей деятельности?
– Сказал, что я – юрист, сюда приехал с научными целями.
– Хм… – капитан призадумался. – А вот это можно использовать. «Юрист» звучит не так страшно, как, допустим, «милиционер» или «сотрудник НКВД».
– Вряд ли Антанас или Рута согласятся, чтобы младший Томкус пошел в органы и сдался. Я предложил Руте, но она испугалась. Говорит, мол, достанут тогда ее брата и убьют. Да и братишка тоже боится своего главаря. Если только сажать Антанаса в одиночку, запереть на десять замков и ни под каким предлогом не выпускать.
– Ну, это самый крайний вариант. Хотя при желании и так достанут. В городе наверняка есть сочувствующие «братьям». Помогут, так сказать, избавиться от предателя каким-нибудь хитрым путем. А это, Коля, сложно, но можно. Вроде ты еще предложил, чтобы Томкус скрылся.
– Да, но, опять же со слов Руты, прятаться Антанасу некуда, да и не поможет никто. Хотя… – Коновалов сделал паузу. – В принципе это можно обыграть. Думаю, Томкуса получится хорошенько припрятать, так, чтобы его никакие «братья» или сочувствующие не достали.
– Но, опять же, только в том случае, если он согласится, – заметил Рябцев.
– Значит, нам надо поговорим с ним так, чтобы он согласился. А еще знаешь, мне кажется, надо поговорить с Грачевым. Антанаса-то мы сами обработаем, а вот чтобы спрятать его, тут уже дополнительная помощь потребуется.
– Так давай сегодня к Грачеву и сходим.
Николай посмотрел на часы.
– Можно. С Йонасом мы увидимся только вечером, с Витей и Пашей тоже долго не провозимся: деньги заберем – и всего делов. Давай-ка после наших веселых ребят и заглянем к Грачеву.
– Давай. Главное, чтобы на месте был.
– Не будет – в другой раз придем.
– Коля, – Василий закурил, – а как ты вообще думаешь, согласится ли братец Руты? Какие у нас шансы, что мы его уломаем?
– Честно? – Майор посмотрел на напарника. – Не знаю, Вася. Когда человека видишь первый раз в жизни, не всегда можно сразу сделать какие-то выводы. Особенно если он еще и пьяный в стельку. Но что могу сказать… – Он повертел в руках коробок спичек. – Вел себя Антанас не агрессивно. И, как мне кажется, производит впечатление какого-то недотепы. Интересно, в качестве кого он немцам служил?
– Ну, если твоя Рута не соврала насчет того, что он никого не убивал, может, каким-нибудь писарем в канцелярии? Или вообще дворником, – пошутил офицер.
– Возможно. Об этом тоже у Грачева спросим. Антанас – местный. Наверняка о нем узнать будет проще, чем о ком-то другом. А Рута, может, и не врет, но, ты же понимаешь, в родных людях хочется видеть только хорошее. А на плохое нередко закрываешь глаза. В принципе Рута ведь всю войну здесь провела. А городок-то маленький, сложно что-то утаить, если натворил. Не важно, плохое или хорошее.
– Это да. Если только не втихаря творил.
– Мне все же кажется, что она не врет.
– Если только не обманывается.
Коновалов покачал головой. Капитан, несомненно, был прав. Но в этой ситуации он – лицо незаинтересованное, поэтому и смотрит на вещи иначе. Другое дело сам Николай. У него с Рутой роман. И, конечно, ему хочется верить в хорошее, и, как он сам выразился, это самое хорошее он хочет видеть в женщине, в которую влюблен. Но при этом офицер с высоты как жизненного, так и профессионального опыта понимал, что очень редко в жизни бывает все просто и гладко. И сейчас его посетила мысль, что, когда они с Рябцевым выполнят свое задание, с Рутой они, скорее всего, расстанутся. Их дороги разойдутся, и вполне возможно, что навсегда. От этой мысли майору стало тоскливо. Неподходящий момент для подобных дум.
– Коля, не кисни, – тихонько заметил Василий. – Уж если действительно все так, как говорит Рута, попробуем помочь ей и ее братишке.
Видимо, у него не получилось скрыть свой настрой при мысли о возможном расставании с подругой, даже если капитан это заметил, решил Коновалов.
– Да я и не кисну, – сказал он и перевел разговор на другую тему. – А вот про случай с милиционером тоже можно у Грачева спросить. Если такой инцидент был, он наверняка в курсе.
– Конечно. Как там звали этого милиционера?
Николай наморщил лоб.
– Альгис, кажется. Да, Альгис. Антанас дружил с ним с детства.
– Интересно, как разошлись пути двух друзей? Один пошел сначала к немцам, потом – к «лесным братьям», а второй оказался на нашей стороне. Прямо нарочно не придумаешь.
– Да уж. Трагедия Шекспира, не иначе.
– Вот-вот. Слушай, а может, через это и надавить на Антанаса? Мол, да, ты виноват,
