Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Но в любом случае радости мало – никакой полезной информации крейсер командованию сообщить не мог…
– Дым с норда! – резанул по ушам крик сигнальщика.
– Курс на дым, – немедленно отреагировал командир. – Как думаете, Алексей Севастьянович, может, это и есть тот немец с углем, которого мы хотели отконвоировать.
– Он или кто-то другой, выяснится скоро, – пожал плечами штурман, – чего гадать-то?
– Второй дым, третий!.. – снова раздался голос с марса грот-мачты.
– Да уж, это явно не угольщик, – пробормотал кавторанг. – Но кто?
– Не исключено, что японцы.
– В восьмидесяти милях от Владивостока?
– Вашсыкородь! – подбежал к командиру матрос. – Мичман Вирениус просили передать, что радио принимает шифрованные телеграммы.
– Забить искрой! – немедленно отреагировал «первый после Бога». – Алярм!
Подскочивший горнист немедленно стал «выдувать» сигнал боевой тревоги, и палуба корабля загудела от топота матросских башмаков.
– Крейсера типа «Мацусима»! – донеслось с грот-мачты. – Разворачиваются на нас.
– Ну, от этих-то мы уйдем легко и непринужденно, – улыбнулся старший штурман.
«Развелось умников в лейтенантских погонах», – с раздражением подумал командир крейсера, но Полушкину изложил свои мысли в более вежливом варианте:
– Если бы этот отряд нас догонял, то я немедленно бы с вами согласился. Но, прошу заметить, эти корабли находятся между нами и Владивостоком, а обходить их – двигаться по дуге значительно большей окружности, так что противнику вполне хватит тех куцых тринадцати-четырнадцати узлов, которые он имеет, чтобы заступить нам дорогу. Будете возражать?
– Нет, Петр Иванович, соглашусь…
Кавторанг не стал дослушивать своего офицера:
– Машина – мостику!
– Машина отвечает мостику.
– Выжимайте все, что можете – сейчас на лаге только пятнадцать узлов, идем на прорыв!
– Будет сделано, – донесся из переговорного устройства голос штабс-капитана Семенюка.
– Лейтенант Васильев! Дистанция до японцев?
– Определяем, господин капитан второго ранга.
На крейсер и изначально не были поставлены новые английские дальномеры Барра и Струда, для определения дистанции использовались микрометры, которые давали результаты «плюс-минус два лаптя» на больших дистанциях, а тут к тому же корабли противников стремительно сближались.
– Около пятидесяти кабельтовых…
На «мацусимах» дружно сверкнули огни одиночных выстрелов.
– Из монстров своих стреляют. Будем надеяться, что и результаты окажутся как всегда.
Пока случилось именно как всегда: всплески от падения трехсотдвадцатимиллиметровых снарядов вспучили Японское море с серьезными недолетами.
– Петр Иванович, рискуем, сейчас ведь они и из своих стодвадцаток палить начнут…
– Еще минуту терпим, – «Ватай-Ватай» был сейчас совершенно не похож на себя обычного – накатывающийся бой превратил этого человека чуть ли не в машину. Машину, умеющую просчитывать будущее…
– Восемь румбов влево! – наконец скомандовал русский моряк Патон-Фантон-де-Веррайон. – Пусть теперь на параллельных курсах нас подогоняют!
– Дымы с зюйд-веста! – снова голос сигнальщика.
– Ну, вот и охотники пожаловали. Загонщики свое дело сделали, – Петр Иванович усмехнулся.
– Но дичи они, я надеюсь, сегодня не «подстрелят». На лаге?
– Двадцать один узел.
– Надеюсь, что это не предел.
«Изумруд» продолжал разгоняться, и преследователи достаточно быстро поняли, что до темноты русский крейсер им не достать.
Но отряд вице-адмирала Катаока погони пока не прекращал – мало ли что может произойти: а вдруг у русских авария в машине случится? Тем более что подходят скоростные крейсера третьего отряда – все может быть…
Однако чуда не произошло – «Изумруд» уже вышел на траверз идущего головным «Хасидате» и уверенно продолжал уходить на запад. Всплески гигантских снарядов вставали до смешного далеко от его бортов, а пара залпов японских скорострелок легла со значительными недолетами, после чего огонь этим калибром «симы» достаточно быстро прекратили, чтобы не расходовать зря снаряды.
В течение еще получаса русский крейсер обеспечил себе достаточно комфортное опережение, чтобы заложить разворот поперек курса японских «пенсионеров».
Стрельнув парой безрезультатных бортовых залпов по головному японцу, «Изумруд» прорвался к родному порту.
Когда дымы японских кораблей стали таять за кормой и был дан отбой боевой тревоги, к командиру подошел лейтенант Заозерский:
– А ведь это «Георгий», Петр Иванович. С чем вас заранее и поздравляю.
– Что? – кавторанг еще не успел прийти в себя после напряжения, в коем пребывал на протяжении последних полутора часов. – Какой еще «Георгий»?
– Статут ордена весьма конкретен. В том числе и «Прорвался с боем сквозь превосходящие силы неприятеля в свой порт». Да еще при этом «Доставил командующему важные сведения». Прорвались? С боем? Силы неприятеля были минимум втрое больше наших. Сведения о том, что японцы блокируют Владивосток с моря, я думаю, достаточно важны для командования.
– Черт! В самом деле, – слегка стал приходить в себя командир крейсера. – Но у нас-то не совсем такая ситуация: прорваться сквозь эти старые утюги для «Изумруда» – не велика доблесть.
– Не скажите. Лично я, мысленно ставя себя на ваше место, не додумался до такого красивого решения: сначала сблизиться, а потом уже обгонять на параллельных курсах.
К тому же статут есть статут: командира «Решительного» наградили крестом, несмотря на то что он бросил погибать «Стерегущего» – именно «Прорвался с боем в свой порт сквозь превосходящего противника».
– Сначала еще надо до Владивостока добраться. Да и там уже начальство решать будет: кому крест дать, а кому и по шапке.
Глава 22
– И что вы можете сказать в свое оправдание? Как вы вообще дошли до жизни такой? – В словах ротного проскользнула ирония, но вид Яков, явившийся на «разбор полетов» своей увольнительной, действительно имел живописный: огромный фингал под левым глазом и покрытые ссадинами кулаки как-то плохо гармонировали с идеально отглаженной формой и почти гвардейской выправкой, приобретенной от многомесячных занятий на плацу.
– Ваше благородие, когда я, будучи в отпуске, с пятью другими солдатами из других рот перекусывали в трактире, туда заявилась группа из пятнадцати моих бывших знакомых. Видимо, побить меня хотели за то, что служить пошел. «…и за то, что весь тираж газеты в сортире утопил», – мысленно закончил фразу Яков. – Мы старались решить дело миром, однако они не только сами полезли, но стали оскорблять и нас, и Его Императорское Величество, которому я и мои товарищи приносили Присягу! И защищать честь которого мы полагаем за свой первейший долг! – Вроде как кающийся солдат сиял при этих словах, как начищенный пятак. – Отступив из обеденного зала ввиду подавляющего численного превосходства противника, мы заняли оборону в коридоре на кухню, а затем, отбив первый натиск, перешли в решительное наступление и завершили разгром супостата. Все пятнадцать смутьянов были обезврежены и сданы в полицейский участок. С нашей стороны, за исключением двух порванных гимнастерок и сломанной ручки трактирной швабры, потерь не имеется. Доклад окончен, ваше благородие! – завершил свою речь провинившийся солдат, тут же замерев по стойке «смирно» и упершись взглядом в императорский портрет над головой начальника.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
