Он не ребёнок и даже не отрок, чтобы идти на поводу у таких очевидных уловок! Он — убелённый сединами ветеран!
Воеводы отводили глаза.
— Ответьте мне, на что в этом мире можно положиться, если не на мудрость старших⁈
Вспышка закончилась, наследник рухнул в кресло, ухватил себя за бороду.
— Это моя вина, ведь я положился на него.
— Что нам делать, господин?
— Ждать и надеяться. Озрик?
Старый гном словно выпал из реальности, ничего не слышал, ни на что не обращал внимание, глаза слепо блуждали по полу, пальцы нервно тёрли линзы краем плаща, правая щека подёргивалась.
— Озрик!
— Я… да!
— Что ты такого увидел там, в ущелье?
— Да… — Очки вернулись на длинный нос, рунный мастер пришёл в себя. — Может, прежде стоит избавиться от доспехов и позвать лекаря?
Сквозь сочленения латной перчатки Оредина сочилась кровь.
— Позже.
— Эх, что же с вами, детьми, поделаешь… — Старый гном занял место справа от наследника, окинул взглядом стол. — Не буду тянуть, самому тяжко держать это в себе. М-м-м… дело было лет триста назад. В те дни я был ещё юнцом с недлинной бородой, но уже учился охотиться на змеев неба. Мне повезло попасть в свиту к одному прославленному охотнику, путешествовать с ним.
Воеводы сопели и ёрзали, эаб Феладан кашлянул.
— В то время среди нашего цеха пронёсся слух о человеке. Якобы он, этот неизвестный дылда, явившийся ниоткуда, при многих свидетелях, один, голыми руками убил дракона. Я знаю, что это невозможно, однако, очевидцев было немерено. Мой господин и учитель тогда из кожи вон лез, чтобы разузнать больше, это было важно… Вы можете не знать, но у драконоборцев есть связи везде, и б о льших сплетников ещё поискать…
Мутный взгляд Озрика скользнул к мастеру Глосротону, который незаметно для всех проник в шатёр, миновав стражу, и теперь стоял в углу уже какое-то время. Оредин тоже заметил чёрного гнома, но не прогнал.
— Как бы то ни было, мой господин смог получить весточку не откуда-то, а из твердыни самого Горного Государя. Упомянутый человек предстал пред Владыкой Вершин и Недр с тем, чтобы быть пропущенным за Жуткие ворота. За те самые Жуткие ворота, которыми всех вас пугали в детстве няньки. Он принёс ко двору ключ от них, а также сердце убитого дракона, как доказательство своей мощи. Я так и не узнал, кем был тот человек, иные говорят, что божеством, но…
— А я знаю эту историю, — сказал воевода эаб Феладан, — она о демоне, который грыз корни гор, вызывая лавины и камнепады. Его же победил… победил… Забыл.
— Я тоже слышал, — сказал Кумбах эаб Вильтесау, крутя в пальцах свою большую трубку. — Имя не упоминается в этой истории, говорится лишь, что некий герой с Государева благословения совершил величайший подвиг. Он ступил за Жуткие ворота, спустился в заповедную тьму, и через некоторое время Драконий Хребет начало страшно трясти.
— Это правда, — заверил Озрик, — трясло ужасно, мне казалось, что весь мир ходуном ходил, но потом, когда всё закончилось, тварь из заповедной тьмы больше никогда не досаждала империи. Тот, кто сделал это, вышел из-за Жутких ворот, а дальнейшая его судьба неизвестна, как и его имя, и происхождение.
— И зачем ты нам об этом поведал, почтенный? — спросил эаб Вильтесау.
— Затем, что это важно. Описанное случилось всего три поколения назад, при мне, но Жуткие ворота стоят уже тысячи лет. Тысячи лет Кхазунгор страдал оттого, что чудовище грызло корни гор, и, опять же, так тоже было не всегда. В седой древности тварь вела себя смирно, спала там, внизу, так глубоко, что, даже наши глубинные рубежи покажутся мелкой ямкой. Причину тому я узнал уже в старости, когда смог добраться до богатых библиотек рексов Охсфольдгарна. — Старик перевёл дух, явно собираясь с силами для чего-то трудного. — Оказалось… Оказалось, что наши предки подкармливали тварь кровью, тем покупая себе мир. Потом этот мрачный обычай отвергли, но текст священен и знания сохранились для нас, потомков. Я читал эти строки, дрожа от страха, ведь на ломких страницах были описаны… Существовало одно место, долина Каменного Стола, где тысячи невольников отдавали свою кровь на особом алтаре. Место называлось так неслучайно, в ней стоял древний мегалит, каменная плита огромного размера, поставленная на четыре столба, и сегодня мы видели её.
— Мы видели? — спросил Оредин.
— Её спрятали, обложили стенами вулканической породы, надстроили купол. Я тоже не понял бы, но внутри, на месте заклания, символы… те самые, что в древних книгах. Всё полностью соответствует зарисовкам, до мельчайших деталей. Слушайте меня, воины гор! Пепельный дол — это долина Каменного Стола, место, путь в которое специально не стали описывать наши предки! Проклятое, злое, отравленное место, где они позорно чествовали страх перед тварью недр! Это место помнит нашу слабость, и здесь…
— Довольно, — оборвал бывшего учителя Оредин. — Вы можете идти, почтенные. Выполняйте свой долг, ждите приказов.
Воеводы подчинились с излишней поспешностью, сейчас им больше всего хотелось скрыться, будто под сводом шатра ожили все их застарелые, давно погибшие страхи. Остался Озрик, и Глосротон тоже.
— Ты хотел сказать им, что это место помнит нашу слабость и здесь мы обречены быть слабыми, не так ли? Совсем выжил из ума, старый… друг? — тихо прорычал наследник, расстёгивая ремни левого наруча, стягивая латную перчатку. — Может быть просто сдадимся людям?
— Не надо сдаваться, Оредин. Собрать лагерь и убраться, — вот, лучший выход. Если Улдин захочет отомстить людям, если захочет получить свои обожаемые сокровища, он пришлёт гигантов, пришлёт скраффингов и камнелобых галыванов; у него достаточно слуг, которые смогут одержать победу здесь…
— Чушь! Мы терпим неудачи не из-за сказок, а потому что не рассчитали сил. Выдвинулись сюда потому что один замученный до полусмерти дылда смог что-то там связно прорыдать! И раз уж добыча здесь есть, отец не пришлёт за ней инородцев! Суть в том, чтобы сокровища захватили гномы, верные ему, те, кто не забудет о долге и не поддастся жадности.
Бинты на левой руке были черны от крови, она капала на стол.
— Если у тебя нет других советов, старый друг, прошу, уйди пока. Пусть придут слуги и лекарь, мне понадобятся силы, чтобы ждать возвращения эаб Годвура.
— А когда он вернётся?
— Когда он вернётся, — тихо прорычал наследник крови, — я укорочу его бороду, чтобы она соответствовала юношескому задору и юношеской глупости, которые овладели им!
///
Разобрав доклады о состоянии дел в лагере, точно узнав количество пищи и топлива на складах, Оредин устал. Рука болела, снадобья не особо спасали, зато чёрное вино, густое и сладкое, помогло забыться сном. Однако же спал наследник чутко, и сразу открыл глаза, лишь только услышав голоса.
— Господин? — Один из телохранителей отодвинул полог.
— Что там?
— Послание от врага, господин.
В руке воина лежала длинная стрела, обмотанная чем-то.
— Подай.
Стрела легла поверх бумаг, Оредин с трудом перерезал нитку и размотал кусок тонко выделанной кожи. Ровные линии символов, точно таких, что были высечены за бронзовыми воротами, — язык старого Грогана. Сейчас на западной равнине его использовали жрецы человеческого бога, но Оредин знал гроганский неважно. Пришлось прочитать несколько раз, чтобы вникнуть.
— Эй, там,
