составе штурмовой группы ворвался в окоп противника и, закрывая собой сослуживцев, принял неравный бой. До нас дошел только короткий фрагмент того боя.
Четыре раненых штурмовика лежали в воронках, медик оказывал им помощь. Но все это было бесполезным, так как вэсэушники видели с квадрокоптера их расположение и теперь били из миномета прицельно. Еще несколько корректировок — и убили бы всех. Володя понял это. Выбора не было. Нужно было пожертвовать собой, попробовав прорваться на вражьи позиции и уничтожить как можно больше стрелков противника, желательно всех.
Открыв огонь, Володя смог войти в чужой окоп и пошел напролом. Он получал ранения — в ноги, бедро, руки, плечо. Он стрелял и забрасывал противника гранатами, сам получая осколки. Это был молниеносный бой без красивых батальных сцен и кинематографического размаха. Тяжелая рутинная работа наших героев.
Когда подоспело подкрепление, Володя был еще жив.
— Я успел! Отцу Олегу скажите, я успел! — сквозь кровавые пузыри проговорил он. Улыбнулся. И закрыл глаза.
* * *
— Так что с Володькой-то? — отец Олег поднялся с кушетки и вышел с капитаном на улицу.
— Батюшка, вчера там один наш парень ворвался во вражий окоп и в одиночку его зачистил. Не сосчитаешь, сколько уложил. Истекал кровью, но бой продолжал. Наши подошли очень быстро, оказали ему помощь, но спасти не смогли. Умирая, он сказал — наверное, вам: «Отцу Олегу скажите, я успел!» Не знаем, что он успел, но хочу попросить. Парень набожный был, нужно, чтобы вы подошли — прочитали бы, что там полагается, молитвы же разные есть… И, может, его близким вы и сообщите?
Они пришли к медчасти, прошли в контейнер с погибшими.
— Батюшка, он внизу, на нижнем стеллаже. Посмотрите.
— Да, я сам, спасибо, — отец Олег наклонился над черным мешком, раскрыл верхнюю часть. — Эх, Вова, — покачал он головой и повернулся к военврачу. — Поди сюда, посмотри. Покажу тебе то, что в основном только мы, священники, замечаем, а это хорошо бы всем знать.
Капитан нагнулся над телом Вовы. Лицо бойца было совершенно расслабленным. Глаза закрыты, а губы застыли в улыбке. Бронежилет сняли при транспортировке. Но оба шеврона — со Спаса Нерукотворного образом и ликом Димитрия Донского лежали поверх термобелья, а на них покоилась правая рука Володи.
— Интересно, кто его встречал, кого он увидел в последний момент? — обратился к капитану священник.
— В смысле? — недоуменно спросил военврач. — Вы про святых?
— Нет, я про тех, кто его встречал. Кому он так сильно обрадовался и кто стал для него утешением в последний момент. Эх, капитан, это не мы должны за него молиться, а он будет за нас. Но и мы его не оставим теперь никогда. Покойся, воин Владимир, с миром! Помолись там за нас.
Они оба вытянулись, как по стойке смирно. Батюшка перекрестился, а капитан отдал воинское приветствие.
— Так святые уходят, домой идут — спокойно, с улыбкой. Потому что смерти нет. Ее не существует. И вот тебе наглядное свидетельство. Смерть — это начало жизни. А в такой смерти, когда за «други своя», вся суть веры и Победы. Владимир уже победил.
Выходя, батюшка повернулся, еще раз осенил крестом все помещение и закрыл лицо рукой…
* * *
Отец Олег сошел с самолета вслед за гробами, их сопровождал торжественный караул. Впереди, среди близких родственников погибших, стояли священник и хрупкая женщина. Это были отец Иоасаф и Володина тетя. Траурный кортеж направился по городу на военное кладбище. Началась церемония.
Священники служили панихиду. Перед открытым гробом стояли мать одного из погибших, его сестра, жена, дочь-подросток и маленький бойкий сынишка. Там же были и другие семьи, объединенные общим горем. Почти никто не плакал. Все осознавали и верили: героическая смерть — лишь временная разлука с любимыми. Лишь маленький мальчик не мог пока этого понять. Он долго, ничего не говоря, теребил своего папу за руку, постоянно оглядываясь на маму и сестру, которые молчали и не хотели объяснить, почему отец ничего не отвечает. Четверо военнослужащих принесли крышку гроба. Мама подошла и потянула мальчика за руку — прочь от отца. Но мальчик вдруг начал кричать.
— Мама, мама! Что они делают, как же папа пойдет домой?! Мамочка, скажи папе, пусть встает и идет с нами. Папа, папа, папа, стойте! — сын вырвался из рук матери и стал толкать в ногу солдата, который закручивал крышку гроба. — Стойте, не закрывайте, как же он вылезет-то оттуда, вы зачем его запираете в этом ящике? Папа, вылезай скорее! Папа!
Все замерли. Только кадило в руках отца Иоасафа по инерции продолжало раскачиваться — вперед, назад. Мальчик тоже застыл, держась за ногу в камуфляже. Сейчас он впервые в жизни принял мужское решение. Он согласился с тем, что и так понимал: папа никогда уже не сможет встать и пойти с ним за руку домой, крышка не откроется, это конец. Внутри этого ребенка что-то надломилось, и горе выплеснулось вместе со слезами. Все остальные зарыдали тоже. Стало тепло и трогательно. Общее чувство охватило людей на кладбище: они знали, что сейчас погибшие парни стоят рядом с ними и обнимают их — в последний раз перед самым главным расставанием, оставляющим за собой яркий свет веры и надежды
на милость Божию, скорую встречу и оплаченную самой дорогой ценой Победу…
Продолжение следует.
Примечания
1
Легкое закрытие, применяющееся в полевой фортификации для защиты от шрапнельных и ружейных пуль на излете и наполовину прикрывающее окоп. Здесь и далее — примечания редактора.
2
ПНВ — прибор ночного видения.
3
Бронетранспортер.
4
Ручной противотанковый гранатомет.
5
Тепловизор, тепловизионный оптический прибор, использующийся в том числе в прицелах.
6
Ручная граната Ф-1.
7
СВД — снайперская винтовка Драгунова.
8
Англ. «прямой в голову».
9
В соответствии с законодательством РФ деятельность террористической организации запрещена.
10
В соответствии с законодательством РФ деятельность террористической организации запрещена.
11
Бача (мальчик, с фарси) — обращение ветеранов афганской войны, большинство из которых были молодыми солдатами-срочниками, друг к другу. Символ афганского воинского братства.
12
Фугасные авиационные бомбы.
13
Прибор для
