стать викингами?
— Так они и стали! Любимая, вспомни: как жили викинги?
Я подвисла…
— Тебе не кажется, что Хедебю — это практически калька со средневековой Скандинавии? Длинные общинные дома, чадящие очаги, грязные рабы…
— Мелкие куры, больше похожие на голубей, — припомнила я, — И отсутствие канализации.
— В Хедебю, кстати, ещё более-менее приличный вариант, ты вот в Бирке не была.
— М. А ещё, насколько я помню, в набеги норманны как раз-таки стали ходить с голодухи, там же что-то типа малого оледенения было, легенды-то у них о ледяных великанах, спускающих ноги с гор или что-то такое… Холодно, неурожаи…
— Вот! Понимаешь? Некромантов вспомни. Ведьмаков. Междуречье. Мы меняем этот мир под себя. Коллективное желание. Или чья-то воля — того, кто сильнее.
— Духом?
— Конечно. Они мечтали о доле викингов — и получили полный комплект. Я с Хродвальдом буду разговаривать — обязательно об этом скажу. Сломать надо стереотип, вот здесь! — Вова постучал себя по лбу, — Ну как так? Жить в таком мире… Они ведь даже с богами не разговаривают!
— Ну да… Увидели тогда Оссэ, чуть языки не пооткусывали…
ЧИСТИЛИЩЕ?
Новая Земля, дорога в Норы, 18.02 (июня).0031
Пауль уже плохо понимал: утро сейчас или вечер и вообще, какой сегодня день их нескончаемого пути. Временами он окончательно уверялся в том, что все они попали в ад; однажды ночью, глядя в залитое звёздами небо, он шёпотом высказал свою мысль вслух и нашёл значительное количество сторонников среди собратьев по несчастью. Некоторые, правда, высказали надежду, что это не ад, а чистилище, но в демонической природе своих мучителей никто не сомневался. Никто из участвовавших в этом едва слышном обсуждении. Остальные тупо молчали. Вообще непонятно было: слышат ли они что-нибудь? Понимают ли? Все они были многократно избиты и изнасилованы, никто не помнил, сколько дней они уже идут и давали ли им пить сегодня.
У Петера распухла сломанная рука, и кончики пальцев начали чернеть. Перед самым рассветом Пауль скорее почувствовал, чем услышал его шёпот. Кажется, он молился и просил у Бога прощения. Услышит ли здесь его Бог Старой Земли? Говорят, здесь другие боги, но никто перед отправлением не поинтересовался, как их зовут и какие они, а теперь спросить было не у кого…
КАРАВАН ИЗ АМСТЕРДАМА
Новая Земля, Норы, 19.02 (июня).0031
В утро предполагаемого прихода каравана Ваня снова открыл нам портал в Норы. Барон торжественно въехал на Боне. Мы (я, Игорь, Ваня, Глирдан и ещё десяток рейнджеров) прошли пешком. Не люблю я без крайней необходимости на носороге ездить; как развеселится да начнёт скакать… Ну нафиг, к такому меня жизнь не готовила.
Угги нашему приходу обрадовался и бросился хвастаться успехами народного хозяйства, однако потом отозвал барона в сторонку и просил «веселье не портить»; и так, мол, в прошлый раз им не особо досталось. А так хотелось бы лично выступить!
Вова усмехнулся и обещал «только присмотреть». Наши мужики отправились к границе выжженных полей — мало ли, что эти курьеры выкинут, как увидят выгоревшую до пепла коноплю? А ну как засланца назад пошлют или порскнут в разные стороны, вылавливай их потом в окрестных чигирях…
Рейнджеры рассыпались широким полукругом, чтобы за спиной у прошедшего каравана образовать заградотряд. Ибо нефиг. Там же, кстати, были Игорь и Ваня. Викинги засели в засаду. А мы с Вовой и Боней комфортно устроились в нычке на ближайшем холме. Он — присмотреть, а я — просто поглазеть. Интересно же.
Процессия выглядела жалко. Ну, натурально. Маленькие понурые лошадки. Скрипучие телеги. Запинающиеся нога за ногу доходяги. И фанатичные товарищи в сером с болтающимися кривыми то ли большими ножами, то ли короткими саблями. Ни разведки, ни прикрытия с тыла. Идут, как по своей квартире. Один из серых халатов, лениво загребающих ногами рядом с невольниками, ковырял в зубах щепкой, а свободной от этого важного занятия рукой вяло похлёстывал и так уже донельзя обтрёпанных пленников плетью. Умаялся поди, бедный.
Раздался резкий свист, из-за дерева прямо по курсу каравана вышел Гуннар и в нескольких жестах объяснил караванщикам своё к ним презрительное отношение и рекомендации по их использованию. Каким-то странным образом там фигурировали также родственники и друзья надсмотрщиков. А чтобы было более ясно, он прокомментировал пантомиму по-древнескандинавски. Ничё непонятно, но интонации были просто прекрасны! Серые халаты повскакали с телег, завизжали и бросились вперёд. Невольники сгрудились и замерли, покачиваясь и таращась.
Как только между пленными и надсмотрщиками образовался зазор, в него из укрытий бросились остальные викинги. Индейская хитрость, не хухры вам мухры. Точнее, викингская. Ну, вы поняли.
Сегодня Вова поставил перед Угги самую сложную для викингов задачу: не переубивать всех.
— Да зачем нам это надо? — удивился тот, — Они ж психи поголовно! — заметьте, это сказал боевой ярл!
— А работать кто будет? — несколько отрезвил викинга Вова, — Скажут клятву — будут как шёлковые!
И этот шикарный план сейчас непосредственно реализовывался.
Мы наблюдали сбоку.
Караванщики, и правда, были психи. Или тупые. Или просто никогда ещё не встречали здесь хоть сколько-то значимого сопротивления. Потому что они не сразу даже поняли, что в спины им дышат тридцать здоровенных хирдманов. Они продолжали пронзительно визжать (традиция, чтоль, такая?) и бежать вперёд, на Гуннара.
Визг стал настолько неприятным, что я начала подозревать некоторую мистичность его природы — и вправду, должно быть, деморализует… Гуннар ждал, слегка пригнувшись и как будто потихоньку надуваясь, вот осталось пять метров, четыре, три…
…и тут викинг издал такой рёв, что ближайший ряд бегущих словно смело ветром. Визг захлебнулся и погас. Неужели берсерк? Или тщательно скрываемый оборотень? Другой дар, что-то типа рёва левиафана?
Дальше я успела зафиксировать только картинки:
задние ряды караванщиков запнулись о передние, толпа смешалась, кто-то повалился под ноги бегущим;
Гуннар взмахнул топором, превратившимся в сияющий росчерк;
Угги врубился в серые ряды словно сверкающая мельница — я успела увидеть четыре лезвия его меча одновременно;
ревущий Гуннар вскочил на кучу серых тел — с топора стекают красные густые капли;
викинги рубят конечности — поняли уже, что можно потом отрастить, засранцы;
Гуннар страшно хохочет и облизывает лезвие топора…
19. О ТОМ, КАК ИНОГДА ВСЕ ПОЛУЧАЕТСЯ ВНЕЗАПНО
ОДНОЗНАЧНО, СПЕЛИСЬ МУЖИКИ…
— Ну всё, мой выход! — объявил Вова и погнал Боню вниз с холма. Меня он, конечно, ссадить и не подумал, так что дальнейшую сцену я наблюдала вблизи. Хорошо разыгранную сцену, между прочим.
Барон «хотел сожрать» пленников, а Угги «уговаривал» оставить их в живых. Мы не знали, есть ли среди фанатиков переводчик, но интонации, жесты, взгляды — это было понятно и так… Пора, короче, Большой театр открывать.
Я сползла на землю по лохматому бурому боку:
— Гуннар, иди сюда, нехороший мальчик! Кто тебе разрешил слизывать с топора сырую кровь⁈ А ну как они заразные?
Медведеобразный викинг скромно остановился передо мной и обиженно проворчал:
— Что ты такое говоришь, госпожа кельда… Вообще-то у меня два топора.
Ах ты ж блин! Ещё один театрал!
Дидерик, приведённый специально для этой цели, начал исцелять закованных в колодки (простите) п*дорасов, для удобства отцепляя их от цепи — куда им бежать-то теперь, в самом деле?
ПАУЛЬ
Случилось что-то совсем страшное, непонятное и вовсе уж не укладывающееся в рамки… ни в какие вообще рамки. Пауль брёл предпоследним, в спину ему хрипло дышал всё чаще запинающийся Петер, и он с ужасом ожидал момента, когда Петер не сможет идти и подгоняющие их демоны начнут забивать его ногами. Или камнями, как они сделали в последний раз. Или просто бросят — на растерзание степным хищникам…
Погонщик лениво хлестал их длинной плетью и вдруг отвлёкся от своего однообразного занятия, бросил плётку и выдернул из ножен кривой меч. Идущие впереди повозки затормозили, остановив и их бредущую цепочку. Они по инерции ещё несколько секунд продолжали двигаться, сбиваясь в кучу, упёршуюся в телеги, и тогда Пауль увидел.
На дороге стоял человек, огромный, должно быть двухметровый гигант в косматой безрукавке. И он насмехался над караванщиками.
С телег соскакивали серые демоны со своими кривыми оружиями, они визжали так, что хотелось сжаться и запихать голову между колен. Он бы, наверное, так и сделал — колодки
