по физиологии в Военно-медицинской академии…»
«Часто пожилые люди рассказывают, ах, какие они были в молодости…»
С первым мужем, В. И. Медведевым
«После войны я до потери сознания влюбилась во Всеволода Ивановича».
«Не боялась ничего до рождения сына».
Наталья Петровна с сыном Святославом
На международной конференции
«Грей Уолтер был новатором в своей области».
Н. П. Бехтерева – врач и ученый
«Мне представлялось, что она (нейрофизиология) умнее других специальностей в медицине…»
«Я говорила о необходимости исследования живого мозга человека».
С коллегами
«Кое-что новое увидела. Но главное – я поняла наше место в международной науке».
«Это было после стажировки в Англии, где я увидела, как нужно одеваться».
Д. А. Бирюков, предшественник Н. П. Бехтеревой на посту директора ИЭМ
«…Дмитрий Андреевич Бирюков был моим директором, но не Учителем».
А. Д. Аничков, один из ближайших сподвижников Н. П. Бехтеревой
«Замечательный стереотаксис у Андрея Аничкова».
«Когда речь шла о директорстве в ИЭМ… говорили: не было там женщин и не будет».
В директорском кресле
«Не компания, где я вроде заводилы… этого никогда не было, а вот команда по совместной реализации идей».
«Я все время работала с инженерами, математиками, мы с полуслова понимаем друг друга».
На подступах к ПЭТ
«Я посещала лабораторию пионера позитронно-эмиссионной томографии Генри Вагнера в Балтиморе…»
И. И. Каштелян, второй муж Натальи Петровны
«Иван Ильич был моим больным поначалу».
Святослав Всеволодович Медведев, сын и сотрудник
«Святослава ничего не волновало, только дай ему возможность изучать живой мозг».
Р. В. Вольская, помощник Н. П. Бехтеревой
«…у меня с Раисой Васильевной сложились такие отношения, что я могу ей рассказывать ну даже мелочи сиюминутные».
М. С. и Р. М. Горбачевы в Санкт-Петербурге
«Раиса Максимовна всегда была рядом с Горбачевым…».
С любимым Тимом
«И теперь я знаю, какой может быть Кошка, если она полюбит».
«Ко мне не подходит слово “самодостаточная”, но мне не скучно наедине с собой…»
Послесловие
На одной волне
Люди такого уровня, как Наталья Петровна Бехтерева, очень редко впускают других в свой внутренний мир. Легче пройтись по канве ее биографии: училась в годы войны и блокады, защитила диссертацию, побывала в Англии, возглавила институт… А вот настроиться с ней на одну душевную волну, чтобы в подробностях, от первого лица узнать, почему она поступала так, а не иначе, что при этом чувствовала, полагаю, было невероятно сложно. Автору книги это удалось, сохранив стиль и манеру разговора НП (как звали ее сотрудники). Читая, я практически слышал ее голос.
Естественно, я был в курсе всех описанных событий. Ну так ведь и сын, и сотрудник. Могу подтвердить: не только ничего не искажено, но есть информация, новая даже для меня. Более того, это первое произведение, где ученый Н. П. Бехтерева предстает прежде всего как человек. Как женщина, которой большинство окружающих восхищалось, а кто-то недолюбливал и побаивался. Поэтому Аркадия Соснова, для меня просто Аркадия (мы ровесники и знакомы уже много лет) хочу поблагодарить за сохранение памяти о Наталье Петровне и поздравить с несомненной творческой удачей.
С момента записи этих рассказов прошло больше пятнадцати лет. Многое изменилось. Поэтому считаю целесообразным дать комментарии для современного читателя.
Начну с первой истории – о снах. Обычно эта тема вызывает большой интерес, о ней много говорят. И даже критикуют НП за то, что она впадает в мистику. Но это не так. Она рассказывает о том, что реально было, о своем восприятии явления, пытается объяснить природу этого явления, описывает его как ученый, четко фиксируя факты. Я сам два раза в жизни видел такие сны. И после пробуждения мое самочувствие и воспоминания совпадали с тем, что она описывала. Эти сны помнишь до мелочей, эти ощущения ни с чем не спутаешь. Когда о них говоришь тому, кто их испытал, он сразу понимает, что ни о какой мистике не может быть и речи.
Вообще, исследуя человеческий мозг, часто наблюдаешь пока необъяснимое. Наш век – век торжества физики. Кажется, что наука должна все объяснить. Но в физике есть общая теория, а в науке о мозге – нет. Мозг бесконечно сложнее, чем любое физическое явление. Кроме того, результаты исследования, как правило, невоспроизводимы. Мы не можем дважды привести мозг в одно и то же состояние. Наши методики далеки от совершенства. НП всегда указывала на их очевидное несоответствие реальности. Мы используем концепцию повторных предъявлений и выполнения десятков или даже сотен одинаковых задач с накоплением и статистической оценкой ответных сигналов, а мозг решает задачу с первого предъявления и без всякой статистики. Поэтому если в физике мы говорим, что чего-то не может быть, то в науке о мозге таких утверждений пока делать нельзя.
И к Наталье Петровне, и ко мне приходили люди с сообщениями о своих сверхспособностях. Скажем, об умении видеть сквозь непроницаемую для света повязку, о связи с мировым разумом и т. п. Как правило, за этими «открытиями» был мухлеж, либо, разобравшись, можно было объяснить их на основе имеющихся научных знаний. И достаточно редко наблюдались явления, которые объяснению пока не поддаются. Как пример – исследование физиологических механизмов некоторых характерных для буддизма явлений, чем, в частности, я сейчас занимаюсь. Мы их наблюдаем, регистрируем и описываем, доказываем их существование, а объяснить пока (снова пока!) не можем. Безусловно, такие «невероятные» явления необходимо регистрировать, описывать и пытаться объяснить, что НП и делала.
В книге детально воссоздана обстановка, в которой росла Наталья Петровна. К счастью, большинству из нас сложно представить себе, что творилось в те времена. Я лишь краешком зацепил сталинскую эпоху, но и того,
