23
Пролетает несколько дней. Никола, кажется, запал на Юльку. Она пока присматривается. Но мы становимся неразлучной троицей — он приезжает каждое утро на мотоцикле, оставляет его на стоянке, садится за руль моей машины и везёт нас к морю, или на Этну, или в Бронте смотреть как растут лучшие в мире фисташки, или — как делают керамические вазы в виде женской и мужской голов. Сегодня мы как раз здесь.
— Ну вот вам и Кальтаджироне, столица сицилийской керамики. Смотрите, какие цвета, растительные мотивы, безудержная, барочная чувственность.
Мы идём по центральной площади. Дома и тротуары украшены керамической плиткой, везде мастерские, магазины с керамикой.
— Да, красиво. А что за тема вообще с этими цветочными горшками? Почему голова негра? Странно как-то…
— Ну, Юлия, знаешь, это история про любовь и ревность.
— Давай, рассказывай, не интригуй.
— Эта традиция уходит далеко в прошлое, во времена мавританского владычества.
— Ты, Коля, прям как экскурсовод в Эрмитаже! Во времена мавританского владычества! Давай к сути.
— Ну, в общем, одна сицилийка влюбилась в знатного и богатого мавра. Или он в неё. Не важно. Одним словом, она не устояла перед его ухаживаниями и сладкими речами, уступила.
— Дала то есть?
— Как я ему переведу «дала»?
— Да ладно, не тушуйся. Скопаре? Си?* — Юлька говорит громко и прохожие недоуменно оборачиваются в нашу сторону.
*(Scopare — неприличное выражение, означает заниматься сексом — прим. автора)
Коля смеётся:
— Да-да. Этот мавр стал жить у неё. А, забыл сказать. Она выращивала красивые цветы на балконе. Самые красивые в городе. И как-то она поливала их, а по улице шёл мавр, и на него попала вода. Он посмотрел вверх и увидел красивую девушку. Так они и познакомились. Ну а потом стали жить вместе.
— То есть у вас здесь уже тогда были толерантность и мультикультурализм, да?
— Ну, мавры завоевали Сицилию, что было делать?
— Понятно. По принуждению, значит. Продолжай.
— Ну и вот. Живут они, живут, все хорошо — любовь и согласие.
— Интересно, а гомосексуализм тоже был в порядке вещей?
— Не знаю… вряд ли.
— Ладно-ладно, рассказывай дальше.
— Ну вот, всё у них хорошо, но тут эта девушка узнает, не знаю как, что у её мавра в Мавритании есть жена и дети. А он туда мотается постоянно.
— Вот это поворот!
— И вот, он пришёл к ней, ни о чем не подозревает, все как обычно — ужин, вино, секс. Расслабился, уснул. Она тихонько встала, взяла нож и отрезала ему голову.
— Ого!
— Да. Горячая сицилийская девушка. Эту голову она вынесла на балкон и стала использовать как вазу. Посадила в неё цветы, и они были так прекрасны и благоуханны, что в округе все женщины умирали от зависти. А поскольку мавры были у власти и массово их резать было невозможно, придумали делать керамические вазы в виде голов.
— История — огонь!
— Такие на Сицилии женщины.
— Ясно. А мужчины какие?
— Ещё горячее.
— Ну-ну.
Мы гуляем, фотографируемся, ищем, где перекусить.
— Ничего себе, в этом маленьком, заброшенном, захолустном городишке мишленовский ресторан?
— Да, Юля, так бывает.
— Мы здесь сегодня обедаем, Коля?
— Они ещё закрыты, а нам же надо раньше возвращаться.
— Да, — говорю я, — нам ещё на день рождения сегодня.
— А зачем мы тогда сюда пришли?
— Мне тут просто надо забрать кое-что.
— Слушай, ты не наркокурьер, а? Везде что-то забираешь. А может все тебе за покровительство деньги платят? Может ты глава мафии?
Никола улыбается, глядя на Юльку, а я дёргаю её за футболку:
— Не надо так громко это слово произносить.
— Серьёзно? — Она широко распахивает глаза.
— Мафия не существует, это всё фантазии — напевает Никола забавную песенку.
Мы ещё немного бродим по Кальтаджироне и возвращаемся домой. Надо привести себя в порядок перед ужином — сегодня едем в Сиракузы, на день рождения Пьерджорджио.
— Коля, а ты с нами тоже поедешь?
— Нет, меня не приглашали. Но, если хотите, могу вас отвезти, а потом привезти домой. Туда ехать часа полтора или чуть меньше.
— Блин, почему так далеко!
— Да ладно, что ты будешь весь вечер портить, — говорю я, представляя, как буду возвращаться глубокой ночью.
— А тебе там ничего забрать или передать не надо? — спрашивает Юлька.
— Конечно надо, ещё как, — улыбается в ответ Никола.
В итоге мы едем с Фабио и Паолой, которые тоже приглашены. Я беру в папином погребе дорогущий коньяк, думаю, как подарок он очень даже ничего.
— Да мы и сами по себе подарок. Только взгляни на нас — красотки! — Говорит Юлька, — твоему Пьерджорджио просто побыть в нашей компании и то радость.
— Да уж, этой радости у него и так хоть отбавляй. Всю следующую неделю будет мне здесь помогать.
— Ну это ж работа, это не в счёт.
Сначала, как всегда, мчимся по узким дорожкам со своей горы до Катаньи, потом по автостраде до Сиракуз, а там снова по козьим тропам, по неухоженным и пугающим дорогам.
— А почему ваш Пьерджорджио устраивает вечеринку в такой далёкой глуши?
— Да у него куча родственников в Сиракузах и Аволе, тоже тут недалеко, поэтому он и решил всех собрать здесь, — объясняет Фабио. — Это вообще его любимое место, мы уже не первый раз сюда едем.
— Ну и как там?
— Отлично, сами увидите.
Паола всю дорогу расспрашивает как мои дела, не одиноко ли мне, хорошо ли я ем, не мучает ли меня работой Фабио. Она приглашает нас с Юлькой к себе в гости, и мы обещаем как-нибудь приехать.
Наконец, добираемся до места. Ресторан, вернее большой навес, стоит прямо на берегу. Здесь не купаются, это место исключительно для ресторана, всё забетонировано, вода тихая, прибоя нет. Пока мы ехали я заметила ещё около пяти подобных рыбацких ресторанчиков. Насколько хватает взгляда, в воде видны белые поплавки — это сачки, в которых выращивают ракушки — мидии, вонголе, может даже и устрицы, по крайней мере у входа я увидела на льду большую коробку с устрицами. Нам открывается чудесный вид на далёкие, окрашенные заходящим солнцем в розовый, стены и башни Сиракузы.
— Смотри Юль, вон там Архимед пускал свои солнечные зайчики.
— Ага… А как правильно — Сиракузы или Сиракуза?
— По-русски — Сиракузы, во множественном числе, а по-итальянски — Сиракуза…
— Ли-и-иза! — слышу я знакомый голос.
— Пьерджорджио, аугури*!
*(«Auguri» означает «поздравляю» — прим. автора)
— Друзья! Проходите, рад вас видеть! Спасибо, что приехали. Юлиа, — вспоминает он Юлькино имя, — и ты здесь! Отлично!
Мы обнимаемся, дарим подарки. Народу много, все громко разговаривают, смеются, рассаживаются за длинный стол,
