молча покачал головой.
— Как полагаешь, получится у нас что нибудь с рекламой? Или напрасно все это?
— Знаешь Максим, если мы найдем еще хотя бы одного человека из нашего мира, то уже будет не напрасно!
Осмотрев еще три участка, они приметили два из них. А сейчас, подъезжая к последнему на сегодня, спорили, обсуждая достоинства и недостатки предыдущих.
Навигатор привел их к густому, хвойному лесу и показывал еще три километра напрямик через чащу. Двигаясь вдоль леса, они довольно быстро добрались до отмеченного на карте места. Максим остановил машину и они молча смотрели на вид, открывшийся их взору. Машина стояла на небольшой возвышенности. Впереди, в низине, до самой реки простирался луг, плавно переходя в широкую береговую песчаную полосу. Река в этом месте делала изгиб и была довольно широкой. Слева от машины начинался густой хвойный лес. Деревья на холме стояли плотной стеной, и опоясывая низину зеленого луга, подходили вплотную к реке. Справа от машины низкий кустарник отделял луг от широкого поля, поросшего высокой травой. На противоположном берегу реки ярко-зеленый холмистый берег поднимался и просторными полями уходил к горизонту.
— Все! — сказал Николай Петрович и открыв дверь машины, встал на подножку — Я определился с местом!
— У меня нет слов, — завороженно пробормотал Максим.
— Если забыть все что с нами произошло, то я бы подумал что мы на берегу Волги.
— Ну тогда может стоит искупаться? — Максим хитро прищурившись взглянул на Николая Петровича. Тот стоя на подножке машины, заглянул внутрь и тоже прищурившись сказал:
— А вдруг здесь пираньи какие-нибудь водятся или крокодилы местные?
— Значит про «квантовое бессмертие» ты мне лапшу на уши вешал? — рассмеялся Максим.
Машина плавно спустилась по склону холма и аккуратно прокатившись по сочной луговой траве, остановилась у самого песка. Вода была теплая. Песчаное дно, плавно уходящее от берега, хорошо просматривалось сквозь чистую, спокойную воду. Барахтаясь и ныряя словно дети, они впервые за последнее время были по настоящему беззаботно счастливы.
— Дед, смотри! — Максим замер, стоя по пояс в воде. Он показывал рукой на высокий обрыв песчаного берега, справа от пляжа.
Николай Петрович присмотрелся, но ничего кроме сплошной стены высоких деревьев разглядеть там не смог.
— Что там? — на всякий случай шепотом спросил Николай Петрович.
— Ну вон, смотри, там какие-то постройки!
Действительно, в том месте где лес отступал от края обрыва, сквозь ветки высокого кустарника, были видны серые пятна стены.
— Пойдем посмотрим, что там!
— Только обсохнем сначала и оденемся. Не стоит тут ходить без одежды и обуви.
Они вышли на берег и разлеглись на горячем желтом песке. Максим не сводил глаз с деревьев на краю обрыва, но отсюда ничего не было видно за темной стеной леса. Обсохнув и одевшись они сели в машину и подъехали вплотную к краю утеса у самой воды.
— Нет, тут даже с кузова не забраться. Поехали вдоль склона, посмотрим где можно пройти.
Проехав метров тридцать вдоль крутого склона, Николай Петрович вдруг воскликнул:
— Вон подъем есть, там даже машина заедет!
Пологий подъем, выложенный булыжниками, густо порос травой, от чего был совсем неприметен со стороны. Дорога поднималась в лес и терялась из виду в густых зарослях. Машина плавно поднялась по склону, и пригибая высокую траву, двинулась меж деревьев вглубь леса. Свернув в направлении реки, дорога вывела их к каменному двухметровому забору с металлическими кованными воротами.
— Неужели этот участок занят? — С грустью в голосе сказал Максим.
— Смотри как заросла дорога и забор мхом покрылся. А ворота, ржавчина какая проступила.
Максим вышел из машины и взявшись за металлические прутья, потянул створку ворот на себя. Они были не заперты, но сильно прикипевшие и проржавевшие петли с трудом позволили распахнуть кованные узорчатые створки. На руках после них остались рыжевато-коричневые следы застарелой ржавчины. Дорога от ворот вела к большому одноэтажному дому, обросшему высокой травой со всех сторон чуть не под самую крышу. Зияющий черной пустотой открытый гараж напоминал разинутую пасть какого то поверженного монстра. Стекол в окнах не было и солнечный свет попадавший внутрь, позволял рассмотреть пустоту пыльных комнат. Максим и Николай Петрович осторожно зашли в дом через открытый гараж. На полу валялся всякий хлам, покрытый толстым слоем пыли и сухой хвоей занесенной сюда ветром. Максим ткнул носком ботинка какую-то банку под ногами. На потускневшей этикетке было что-то написано. Он присел на корточки и внимательно осмотрел банку.
— Тут что-то по английски, не могу разобрать.
— По английски? — удивился Николай Петрович, подошел и поднял банку с пола.
— А что в этом такого? — спросил Максим, не понимая удивления старика.
— Здесь все говорят на русском языке. Артийском. По английски говорили прежние хозяева этой планеты. Местные называют их Стражами. Эта планета освобождена или захвачена, не знаю точно, около двадцати лет назад. И война государств продолжается до сих пор.
— Война государств в космическом масштабе? Откуда узнал?
— Всего лишь один человек мне смог что-то внятно объяснить. Тоже наладчиком работает, Миша зовут. Большинство же из тех, с кем я встречался тут, живут в своем закрытом, маленьком мире и мало чем интересуются.
— А почему ты мне раньше об этом не рассказывал?
— Так я и сам особого внимания этому не придавал, - ответил Дед, - жизнь тут вроде мирная. А вообще, по его словам, мы сейчас находимся в приграничном районе. Конфронтация идет бесконечно долго, а ее суть просто в борьбе за ресурсы.
— Двадцать лет назад говоришь, - Максим взял банку из рук Деда и протер ладонью выцветшую этикетку, - А какой сейчас год?
— Начальное летоисчисление фактически утеряно. Каждая планета ведет свой отсчет, с момента ее колонизации. А единого стандартного времени не существует.
— Как так? А как же мне сообщить дату другому человеку, например на другой планете, в другой системе?
— Со знаком минус прошлое, со знаком плюс будущее. В стандартных годах, днях.
— Типа как в нашем летоисчислении «до нашей эры»?
Дед кивнул в ответ.
— Даже такое понятие как месяц
