Что же касается самого Энтони, то очень может быть, что у Алессандры имелась еще одна причина соединить Селию именно с ним помимо предпочтений девушки. Молодой человек вполне мог узнать что-то от своего отца, и Алессандра, возможно, намеревалась использовать свою дочь для получения полезной информации. Ведь мужчины, когда они полностью удовлетворены, частенько проговариваются в постели, то есть выдают какие-то свои секреты. Да, Алессандра могла свести Селию и Дарджента именно с этой целью, - если, конечно, она действительно нуждалась в подобной информации.
- Сегодня я видел Миранду, - сообщил Джонатан, меняя тему.
Лицо Эдварда словно окаменело.
- Видел? Где?
- В Гайд-парке. Мы случайно с ней встретились.
- И она узнала тебя?
- Разумеется. Взглянула на меня с презрением и прошла мимо.
- Только не притворяйся, что ты был оскорблен.
Джонатан невольно рассмеялся.
- Конечно, не был. Однако она редко появляется в городе - только в тех случаях, когда ее брат здесь находится. Выходит, Торнридж сейчас в Лондоне, не так ли?
Дядя снова затянулся сигарой и, выпустив дым, кивнул:
- Полагаю, да.
- Я бы хотел, чтобы вы попросили у него аудиенцию для меня.
- Это неразумно, - проворчал Эдвард.
- Неразумно - для вас?
Раздражение дядюшки стало очевидным.
- Для нас обоих.
- Не согласен. - Джонатан решительно покачал головой. - Думаю, мне давно пора самому поговорить с ним. Полагаю, я мог бы его навестить.
- Он не примет тебя.
- Я сумею сделать так, чтобы принял. Скажу, что посещаю его по заданию министерства внутренних дел, - мол, веду расследование в отношении всех влиятельных людей, состоявших в правительстве во время войны и посещавших некую Венеру. Он бывал у нее - и не раз. Я сам там его видел.
Эдвард тяжело вздохнул.
- Если ты поступишь так, то будешь форсировать события, а торопиться ни в коем случае нельзя. Спешкой ты все испортишь и ничего не добьешься. А если намекнешь, что он во время войны был нелоялен, то дашь ему повод предпринять что-либо против тебя.
- Позвольте мне самому оценивать мой риск, - пробурчал в ответ Джонатан.
- Будь я проклят, если позволю! Ведь своей спешкой ты и мне изрядно навредишь.
Джонатан внимательно посмотрел на собеседника. Он давно уже подозревал, что дядя Эдвард использовал его в интересах другого племянника, того, который стал графом. И сейчас он с сожалением убедился в том, что был прав. Было совершенно ясно: дядя Эдвард - возможно, из страха - никогда не заговорит с Торнриджем о том, что может вызвать его гнев, и он никогда не станет действовать в интересах другого своего племянника. Да и зачем ему это?
Тут Эдвард едва заметно улыбнулся и спросил:
- А где ты остановился в эти дни?
- Я снимаю комнату, когда приезжаю в Лондон.
- Черт возьми, ну почему же у тебя до сих пор нет настоящего дома? А если мне вдруг потребуется срочно связаться с тобой?
Джонатан пожал плечами:
- Тогда используйте обычную почту, вот и все.
На этом их разговор окончился.
Глава 11
- Я только сказала, дорогая Селия, что ты проявляешь чрезмерный интерес к мистеру Олбрайтону. И я вовсе ни на что не намекаю, - проговорила Дафна. Однако ее лукавая улыбка уже сама по себе являлась весьма прозрачным намеком.
- Ты ошибаешься, - возразила Селия. - Просто меня заинтересовала женщина, которая вела себя столь вызывающе. Что же касается мистера Олбрайтона… А почему я не могу проявлять к нему интерес? В конце концов, он живет в моей мансарде.
- Если эта женщина - его кузина, то это, возможно, леди Чесмонт, - предположила Верити. - Она слишком гордая и вполне могла поступить подобным образом. Но в остальном, как мне кажется, она довольно милая. Немного скучная, правда. Она замужем за виконтом, и он тоже ужасно скучный.
Подруги сидели в уютной гостиной в доме Дафны и, поглядывая в окно, наблюдали за Кэтрин, ухаживавшей за цветами в оранжерее. Кэтрин поселилась у Дафны уже после того, как остальные женщины покинули этот дом, поэтому сейчас, чтобы не мешать подругам, она вышла и занялась хозяйственными делами.
Немного помолчав, Верити рассмеялась и добавила:
- А твой, Селия, интерес к мистеру Олбрайтону кажется довольно странным. Вернее - твое объяснение этого интереса. Здесь, у Дафны, мы с тобой тоже жили совсем рядом, однако ко мне ты не проявляла подобного интереса.
- Не проявляла только потому, что здесь это не было принято, - ответила Селия. - Но у меня нет подобных договоренностей с мистером Олбрайтоном, а он заслуживает того, чтобы им заинтересоваться, если уж вы хотите знать мое мнение.
- Полагаю, что каждый красивый мужчина этого заслуживает, - с усмешкой заметила Дафна. Подбросив поленьев в камин, она вернулась к софе и пристально посмотрела на Селию. - Не так ли, дорогая?
Девушка почувствовала, что краснеет, и, пожав плечами, пробормотала:
- Нет-нет, ты меня не поняла. Дело вовсе не в том, что он красив. Просто он кажется мне… необыкновенно загадочным. И трудно даже предположить, чем он занимается. Поэтому я и проявляю к нему интерес. То есть это даже не интерес, а любопытство, понимаете?
Снова улыбнувшись, Дафна кивнула:
- Да, моя дорогая, я прекрасно тебя понимаю. Что ж, давай поговорим о красивом и загадочном мистере Олбрайтоне. Только боюсь, что ты ничего о нем не узнала. Увы, нам, как и тебе, тоже ничего о нем не известно.
- Ты так думаешь? А я вот придерживаюсь другого мнения. Я давно уже заметила, что кое-кто в нашей компании помалкивает и явно не желает поддерживать разговор.
Селия с улыбкой взглянула на леди Саммерхейз, сидевшую в кресле у камина. Все остальные тоже посмотрели на свою молчаливую подругу.
- Селия права, Одрианна? - спросила Верити. - Ты знаешь что-то интересное о мистере Олбрайтоне?
Леди Саммерхейз покраснела и провела ладонью по волосам. В смущении пожав плечами, пробормотала:
- Может быть, и так. - Она вздохнула и добавила: - Но я не скажу тебе ничего, Селия. Это может не понравиться мистеру Олбрайтону. Так мне объяснил Себастьян.
- Муж запретил тебе рассказывать об Олбрайтоне? - удивилась Верити.
- Нет, не запретил. Он просто сказал, что будет лучше, если я не стану повторять то, что рассказала мне его мать.
- Твой муж не прав, - заявила Селия. - Так что же тебе сказала его мать? Не молчи, выкладывай!
Одрианна снова вздохнула и, немного помедлив, проговорила:
