другую вершину.
Она крепко цеплялась за него. Как будто на свете могло быть другое место, где он хотел бы оказаться. Хотя в данный момент кровать была бы как нельзя кстати.
Драм сделал шаг вперед, намереваясь отвести в свою спальню свое новое любимое лакомство, не выпуская его из рук. Проблема с его планом стала очевидной, когда он понял, что, отказавшись от своего намерения раздеть его, Эш оставила джинсы висеть чуть выше колен, фактически сковывая его.
Он поднял голову только для того, чтобы снять с себя оставшуюся одежду, и его свирепое выражение лица дало понять всему миру, как он относится к тому, что его прервали. Весь мир, за исключением Эш, понял, что она издала яростное рычание и набросилась на него, как разъяренный тигр.
Они упали на пол, перепутавшись в одежде, четверть из которой все еще оставалась на них. Драм, никогда не уклонявшийся от выполнения задания, разделался с ботинками и джинсами менее чем за тридцать секунд.
Не прошло и трех секунд, как Эш прижалась к нему, закинув его запястья за голову, а ее сильные, стройные бедра обхватили его бедра. Если она думала, что он собирается бороться, то она ошибалась.
В ответ на это Драм потянулся вверх и впился в ее губы обжигающим поцелуем. За последние двадцать четыре часа она, очевидно, успела пристраститься к этому странному занятию, потому что переплела свой язык с его и отдалась так же страстно.
Его кровь кипела, а член затвердела до предела. Он отчаянно жаждал войти в нее, сейчас же.
Если бы в его мозг поступало немного больше крови, чем на юг, Драм мог бы не беспокоиться о твердом деревянном полу и возможных синяках на коленях Эш. А так ему едва хватало дыхания на уговоры и требования.
— Позволь мне войти в тебя, mo chaomhnóir, — задыхался он. — Сейчас. Пожалуйста.
Она смотрела на него сверху вниз, ее кожа раскраснелась и блестела в свете, проникающем через окна. Ее глаза стали совершенно черными, как в истинной форме, и огонь в них пылал как никогда раньше. Ее губы приоткрылись, и ему показалось, что он увидел клыки. Но вместо того, чтобы испугаться, только сильнее возбудился.
— Поторопись, — настаивал он.
Ее рот скривился, и она разочарованно зарычала.
— Как? — потребовала она. — Покажи мне.
— Например, так.
Он не стал переворачивать их. Ему было все равно, кто окажется сверху. Просто хотел быть внутри нее.
Эш ослабила хватку на его запястьях и откинулась назад. Его руки тут же метнулись к ее бедрам, устраивая ее удобнее. Ее влажная киска задела его член, заставляя его одновременно мучаться и убеждаться в том, что она так же возбуждена, как и он. Головка его члена вошла в ее тугое лоно, и он закрыл глаза.
Он потянул ее вниз, полностью входя в нее. Их тела соединились одним плавным движением, и Эш издала долгий стон удивления и восторга. Драм был слишком занят тем, что пытался не кончить, чтобы издавать какие-либо звуки.
Ее тело сомкнулось вокруг него с самым совершенным образом. Он чувствовал это душой: как Эш растягивалась, принимая его, а затем сжимала плотнее, чем кулак. Она приняла в себя все до последнего сантиметра и откинула голову назад, словно не могла сдержать наслаждение. Ему было знакомо это чувство, потому что он тоже не мог сдержать его, а они еще не начали двигаться.
Драм почти боялся этого. Если просто быть внутри нее доставляло такое наслаждение, то, он пришел к выводу, что, когда начнет двигаться, его сердце взорвется, а голова слетит с головы. Затем стенки Эш плотно сомкнулись вокруг него, и он понял, что это будет стоить каждой грязной секунды на пути в будущее.
Она не ждала дальнейших указаний. Инстинкт Стража, как оказалось, не так уж сильно отличается от человеческого. Эш наклонилась вперед и уперлась руками в его живот, ее длинная коса упала вперед, пока кончик не коснулся кожи его груди. Их взгляды встретились, и она начала двигаться.
Мучения начались с медленного поворота бедер, от которого они оба застонали. Она вращала бедрами по и против часовой стрелки, и каждый раз он сжимал зубы и молил милосердного Бога о выдержке. Затем Эш подалась вперед, и он почувствовал, как ее бедра прижались к нему за долю секунды до того, как она их приподняла.
Она привстала, пока в ней не осталась только головка члена — это движение заставило его еще на шаг приблизиться к краю. Эш замерла на мгновение, а затем снова опустилась на него до упора. Он выдержал еще два медленных толчка, прежде чем его контроль над собой ослаб, и он начал сомневаться, кто из них на самом деле зверь.
Его пальцы впивались в ее бедра, и Драм знал, что оставит синяки на ее светлой коже. Но не мог остановиться. Крепко сжав ее, он начал быстро входить в нее, притягивая ее все ближе к себе. При этом он входил в нее на всю длину.
Эш не сопротивлялась. Наоборот, она мурлыкала, как большая кошка, и отвечала на его движения с не меньшим рвением. Ее ногти царапали его грудь, добавляя еще один слой ощущений к нервам, и без того перегруженным удовольствием. В ответ он подался вперед и втянул ртом ее возбужденный сосок. Ночь прорезал крик отчаявшейся самки, зовущей свою пару.
Драм входил и выходил, снова и снова погружаясь в ее влажное лоно. Дышать становилось все труднее, и он оторвался от нее, чтобы втянуть воздух. Они двигались вместе, как две половинки огромной машины, каждая из которых полностью зависела от другой, и все это время их взгляды не отрывались друг от друга, делая этот момент более интимным.
Эш издала голодный стон и прижалась к нему бедрами, создавая давление на клитор. Ее движения становились все более отрывистыми, ритм сбивался, когда она пыталась достичь кульминации.
Он помогал ей, меняя угол толчков так, чтобы каждое глубокое проникновение попадало в нужную точку внутри нее. Драм чувствовал, что его собственный оргазм близок, ощущал покалывание в позвоночнике и напряжение в яйцах. Он не знал, как долго сможет продержаться, но не хотел кончать без нее.
Отпустив ее бедро, он обмотал ее косу вокруг одной руки, а другой ущипнул за покрасневший сосок. Драм надавил руками, притягивая к себе все ближе и ближе. Задыхаясь, она медленно подчинилась его безмолвному требованию и захныкала.
Их тела продолжали двигаться, и она опустилась к нему. Его руки все сильнее сжимали
