— Я не против, но думаю, что иногда, можно говорить комплименты, тем — более что это идёт от души.
— Ну — у… если от души… то, пожалуй, и я не против, — ответил ей.
— А вот от посторонних женщин, не воспринимай, здесь я тебя даже поддерживаю.
— Интересно это мы заговорили, а ещё совсем недавно, ты предлагала мне завести любовницу.
— Алан…
— Что?
— Эм… я была не права, — прикусив щёчку изнутри и опустив свои бирюзовые глаза, стыдливо признала свою неправоту.
— Ладно, не будем ворошить прошлое. Оно у нас и так, не особо приятное. Я признаю, что тоже во многом был не прав… такой уж я человек. Но твоя рука в моей, я держу её крепко и никогда не отпущу, вот что ты должна всегда знать, и никогда не забывать…
Передо мной открыли пассажирскую дверь, я пропустил Юлю, а потом и сам сел напротив неё.
До места, доехали относительно быстро, объезжая пробки. Вошли в зал где проводился благотворительный вечер. Юлина ладонь покоилась на моём предплечье. Проходя, здоровался с приглашёнными персонами, многие мои знакомые, с некоторыми пересекаемся по бизнесу. На таких мероприятиях, чаще всего, все друг друга знают.
— Ёб…
— Что — то не так? — встрепенулась моя лебедь.
— Нет… малышка, просто увидел человека, который не особо мне приятен. Не сдержался, извини, — подняв голову и удивлённо посмотрела на меня. — Что такое? Извиняться я умею, и не такой монстр, каким ты меня в своём воображении нарисовала. Уже говорил и повторюсь хоть и не к месту.
— Не надо, Алан, — мягко сжав меня своей ладонью. — Я помню, растянув улыбку одним уголком губ, погладил её скулу костяшками своих пальцев, сказал.
— Хорошо. Будешь шампанское? — чувствую нежную шелковистость её кожи, не могу оторваться от скулы, которую поглаживаю, глядя ей в глаза.
— А если напьюсь, что будешь делать? — улыбаясь, тихо спросила она.
— Хм, — усмехнувшись, ответил. — Не переживай с одной пьяной женщиной я справлюсь.
— Добрый вечер… — нашу идиллию разорвали, не кто иной как… Пронин! Твою мать! Он всё — таки подошёл. Мне его и на работе хватает.
— Добрый, — жёстко отреагировал я.
— Здравствуй, Юлия.
— Здравствуйте, Андрей Алексеевич, — поздоровалась Юля.
— Здравствуй детка, отсалютовав бокалом, в знак приветствия, жена Пронина.
— Здравствуйте, Таисия Леонидовна, — жена Пронина, свысока посмотрела на мою жену, попивая вино из бокала и вывалив на всеобщее обозрение свою грудь, бесконечного размера. Висит у мужа на локте, а Пронин поглаживает её запястье, словно ручную собачку. А я, пока держу себя в руках.
— Не знал, что ты настолько любишь детей, — сказал я с хмурым видом, глядя на него. — Чем обязан, Андрей Алексеевич? Ты мне на работе надоел, ещё и здесь тебя терпеть, я не намерен. Говори, что надо и иди выполни предназначение, ради которого тебя сюда пригласили.
— Ты мне тоже не особо нравишься, мы подошли, чтобы поздороваться с Юлией. Я могу поговорить с ней, отдельно от тебя?
— Обойдёшься. Ты забываешься, речь идёт о моей жене! И для тебя она не Юлия, а Юлия Вадимовна.
— Ну что — ж нет, так нет, — весь запыхтел, покраснев.
— Дорогой…
— Тая! Не сейчас! — повысил голос он на свою жену, после взял себя в руки, повернулся к моей жене и с важным видом обратился:
— Юлия Вадимовна, если Вам, — сделал он акцент, на последнем слове и продолжил. — Нужна помощь, то Вы только скажите, и если Вас держат силой и принудили, к чему бы то ни было, скажите сейчас, я Вас смогу защитить… — перебил его, устал слушать весь бред, который он нёс.
— Сейчас тебе помощь понадобится, — угрожающе тихо, произнёс я. — Ты что выпил такого, что страх потерял, и ересь несёшь ммм? Я у тебя спрашиваю? — начал закипать я. Почувствовал нежную руку моего лебедя, у себя на запястье. Повернул к ней лицо.
— Не надо, прошу тебя. Позволь мне? — даже растерялся от того, как она меня одним своим взглядом и жестом, успокоила.
— Андрей Алексеевич и Таисия Леонидовна, спасибо, что переживаете за меня, но не стоит. У меня всё хорошо, я замужем, и мой муж в силах меня защитить при необходимости. Ещё раз спасибо, за Вашу заботу.
— Арсоев, тебя запугал?
— Ты что думаешь, что меня может сдержать тот факт, что мы в обществе? Ты допросишься, и я тебя вышвырну отсюда, как вышвырнул из своего кабинета!
— Извините нас, — взволнованно сказала, Юля. — Мы пойдём, — и взяла меня под руку, мне ничего не оставалось, как уступить ей. Отошли на значительное расстояние от парочки, название которой «плоский мозг» И как он только бизнес ведёт с таким мышлением, видимо для меня это так и останется загадкой…
— Я очень вспыльчив, а ты меня успокоила, у тебя талант, — остановившись, улыбаясь, сказал я.
— Никакого таланта, просто ты прислушиваешься к своему близкому человеку, который в этот момент находится рядом с тобой.
Приобнял её за талию заглядывая в её красивые глаза, цвет которых с недавнего времени, стал моим любимым.
— Ещё и скромница. — с прищуром улыбнулся ей. — Пойдём, поможем детям, — мы пошли через холл, где организаторы для дополнительного пожертвования расположили столы с подносами, на которых лежали белые пустые конверты. Каждый желающий может вложить чек с суммой, которую он готов пожертвовать, этот чек вкладывают в конверт, запечатывают и опускают в опечатанный ящик, в котором только прорезь для конверта. Кроме этого, специально отведённый человек, контролирует весь процесс, вносит твоё имя, учётной записью, то есть всё официально. Но это всё по желанию, приглашённые уже жертвуют, перешагнув порог, этого здания. Вход на этот вечер, стоит круглую сумму денег, блюда которые подаются шведским столом, стоят в разы дороже, чем обычно и также выпивка. Всё это, предусмотрено организаторами заранее. Приглашённые на вечер, уже об этом знают, собственно, в этом и заключается благотворительность. Все сборы идут нуждающимся детям, ради которых все и собрались в этот вечер…
Юля
Алан периодически общался с приглашёнными, и чаще всего по работе. Но не выпускал меня из виду. Рядом с ним я чувствовала себя защищённой я говорю в общем, а не только потому, что я стою рядом.
Меня насторожило то, что к нам подошла чета Прониных, отец особо их никогда не жаловал. О жене Андрея Алексеевича и вовсе отзывался вульгарно. Поэтому, меня его доброта не впечатлила, явно он преследует какой — то свой интерес. Помню отец очень ругался после того, как к нам в гости пришли Пронины вместе с сыном. Говорил: — Он, что о себе думает?! Чтобы я, свою дочь за этого холёного хлыща отдам?! Ни — ког — да! Всё никак не уймётся, со своими двадцатью пятью процентами. Завистливая сволочь!
Я тогда не понимала о каких процентах идёт речь, но теперь понимаю, что к чему. Чёрт возьми! До меня, только начало доходить… он что метит на моё наследство? Так и есть, он что — то задумал…
