выносливости.
— Когда-то канатной дороги не было, — говорит он с легкой улыбкой. — На вершину надо было подниматься пешком. Имейте в виду, что спуск тоже утомляет. Может, поэтому я и в форме, но хожу немного согнувшись.
У него фигура настоящего горца, да и чувствует он себя горцем. Привык к горам и не собирается их покидать. Уже несколько раз ему предлагали другую должность, но он просил оставить его здесь… Потому что орлы неохотно меняют гнезда…
Однако прежде всего он пограничник, который много пережил, много видел и воспитывает уже второе поколение бойцов. Подчиненные говорят о нем: «Наш батя». В этих словах чувствуется огромное уважение к командиру, который здесь, вдали от родного дома, заменил не одному отца, который помогает, советует, а нередко, когда надо, то и отчитывает — по-солдатски, по-отцовски.
Входим в зал, где проводятся совещания. Командир снимает пятнистую куртку, шапку, перчатки. Садится у телефона и соединяется со своим непосредственным начальником. Докладывает об обстановке на границе, погоде, о планах на сегодня и завтра. Прочит, чтобы из долины не высылали на заставу бойцов, особенно по вечерам. В горах сейчас опасно — может произойти несчастный случай. Среди туристов уже были первые жертвы легкомысленности. Один замерз, другого засыпала снежная лавина.
На заставе проходят службу несколько молодых бойцов. Ребята еще не привыкли к горам. Капитан Пентковский уделяет им особое внимание: учит «читать» горы, уметь жить в них, часто навещает, когда они несут пограничную службу. Молодые льнут к нему.
Эта доброжелательность командира передается всему личному составу заставы и способствует тому, что молодые люди, которых солдатский долг забросил на отдаленную окраину Польши, образуют как бы одну большую семью независимо от происхождения, образования, интересов, один слаженный, четко действующий, динамичный коллектив. Каждый боец чувствует себя членом этой семьи даже после прохождения обязательной воинской службы. Это подтверждают письма, которые приходят на заставу от бойцов, ушедших в запас. В них много тепла, пожеланий, воспоминаний, простых порой, но искренних и сердечных слов.
Охрана границы, бегущей по вершинам гор, извивающейся по скалистым склонам, пересекающей долины и пропасти, лесные чащи и гранитные пустыри, — дело нелегкое. Однако это отнюдь не означает, что граница в горах охраняется хуже, чем другие. Даже в местах, удаленных от туристских маршрутов, над пропастями, на вершинах, ведется непрерывное, тщательное наблюдение.
Днем и ночью, летом и зимой пограничники не покидают своих постов. Они пользуются для передвижения только им известными тропинками. Видно, как они поднимаются на лыжах по заснеженным склонам, стоят у пограничных знаков или, спрятавшись в расщелинах скал, внимательно осматривают окрестности.
Подавляющему большинству наших граждан и граждан соседних с нами стран переход границы — после определенных формальностей — не доставляет особых хлопот. Имея соответствующие документы, ее можно переходить практически без ограничений. Разумеется, в предназначенных для этого местах. Однако есть люди, которые по многим, часто довольно странным, причинам не могут или не хотят переходить границу легально.
Командир заставы и другие бойцы в свободное время много говорили о несении службы на границе. Им есть о чем рассказать, что вспомнить. Они делают это, как правило, по-деловому, спокойно, даже бесстрастно. Как будто бы речь идет не о них. Но бывают минуты, когда в их глазах загораются искорки, а жесты выдают волнение.
Так было однажды вечером, когда мы сидели в теплом помещении, занятые своими делами, прислушиваясь к свисту ветра в трубе и дрожанию стекол. Снег залепил окна, стало еще уютнее, теплее, радостнее от того, что над головой есть крыша.
— Людям кажется, что если они никого не видят, — прервал царящую в комнате тишину старший сержант Вацлав Ранишевский, — то и их никто не видит. Преступники, даже самые осторожные, тоже поддаются такой иллюзии. Помните ту ночь, когда ефрейтор Ма… нет, откуда же вы можете помнить, ведь это было года три назад. Некоторые из вас ходили в то время еще в начальную школу. Верно?
Кто-то, обидевшись, пробормотал что-то себе под нос, кто-то рассмеялся.
— Да, — продолжал старший сержант, — это было примерно в это же время. Мело, как на чертовой свадьбе. Один из наших бойцов спрятался в ветвях горной сосны. Перед полуночью ветер слегка утих, и вдруг на белой равнине появились две сгорбившиеся человеческие фигуры, четко выделявшиеся на снегу. Они часто останавливались, внимательно прислушиваясь. Вдруг они внезапно повернули назад и сломя голову бросились бежать. Вероятно, их напугал олень или стадо кабанов. Боец стоял спокойно, не выдавая себя даже малейшим движением. Поскольку преступники находились от него на значительном расстоянии, он правильно рассудил, что преследовать их не имеет смысла. Этим он только убедил бы их в том, что граница хорошо охраняется.
Мы удвоили бдительность, особенно на этом участке. На четвертый день, под утро, появились те, кого мы ждали. Пограничник обязан быть терпеливым. Задержанные были застигнуты врасплох и даже не пытались бежать. Они пришли в себя только на заставе. Уверяли, что заблудились и что вообще не собирались переходить границу. Мы же, естественно, были другого мнения. Начался допрос: откуда приехали, что намереваются делать дальше? Ответы были уклончивыми, путаными и часто противоречивыми. Мы попросили выложить на стол все, что у них при себе было. Каково же было наше удивление, когда они начали вынимать из карманов сберегательные книжки, польские, болгарские, венгерские банкноты, а также доллары. Давно я не видел такого количества денег. Целая куча! Дело передали прокурору.
— Те трое, которых поймал Янек, тоже, по-видимому, еще сидят? — коротко спросил кто-то, не поднимая головы от стола.
— Это было, кажется, в мае?
— В каком мае? Помню, еще снег лежал в долинах.
— Ты молодой и не знаешь, что снег здесь и в июле можно найти. Наверняка это было в мае.
— Один, а задержал троих? Они были вооружены? А он что, стрелял? — Бойцы, которые сравнительно недавно прибыли на заставу, проявляли живой интерес к истории с Янеком и тремя таинственными типами. Я тоже навострил уши.
— Расскажи им, пусть знают, с кем спят под одной крышей, — оживились бойцы.
— Сам расскажи, — защищался тот, кого уговаривали.
— И расскажу. Итак, уважаемые товарищи, в один из майских дней Янек, а точнее говоря, старший стрелок Ян Зволиньский получил от командира увольнительную на целый день. Он не знал, как убить время, и отправился на расположенную в долине турбазу якобы на чашку кофе.
— Ну конечно на чашку кофе! А что в этом плохого? — возмутился Янек.
— Ничего. Я только хочу, чтобы ты сам об этом рассказал.
— Ну ладно. Я действительно пошел на турбазу выпить чашечку кофе. Переоделся в гражданскую одежду, но
