я сказал Луне, что беспокоюсь, как это отразится на наших отношениях, — я засовываю руки в карманы и вспоминаю наш разговор, когда я целовал её на кухонном столе. Кажется, что тот день был давным — давно. — Она напомнила мне, что вы были вместе более десяти лет назад, и ей не нравилось, что ею владели, и то, что я пришел бы к тебе за разрешением под предлогом “кодекса братана”, было именно этим, — выдыхаю я. — Она права, чувак. Я не говорю, что никогда бы тебе не сказал, но это не помешало бы мне быть с ней. Я никогда не предполагал, что ты увидишь нас.
Он кивает, но мне кажется, что мои слова прошли мимо его ушей.
— Вы вместе?
Почему я хочу сказать что — то совсем не то, что собираюсь сказать?
— Нет. У нас сложная ситуация.
Он мрачно смеётся.
— Ни хрена себе. Итак, ты возвращаешься в Сиэтл этим утром и что, оставляешь её здесь смотреть, как ты каждую неделю встречаешься с новой женщиной? Молодец. Ты не тот Зак Эванс, которого я знал раньше.
Я поднимаю палец перед ним, моя рука дрожит от нарастающей ярости.
— Во — первых, я не сплю со всеми подряд. Не то чтобы в этом было что — то плохое, и у меня много замечательных друзей, которые так думают, но не я, — я поднимаю второй палец. — Во — вторых, она возвращается со мной в Сиэтл на несколько дней, чтобы присутствовать на ежегодном гала — приёме моего фонда, — третий палец присоединяется к остальным. — И в — третьих, я сказал, что это сложно. У неё здесь своя жизнь, а я по колено увяз в контракте со “Scorpions” длиной в милю. Я пришел сюда не в поисках любви. На самом деле я пришел сюда за противоположным. Жизнь не так уж проста.
Брови Люка взлетают до линии волос.
— В поисках любви?
Чёрт. Я так сказал?
Я не отвечаю, поскольку молчание продолжает затягиваться между нами.
— Ты, блядь, по уши в неё влюблен, — наконец говорит Люк.
Я снимаю кепку и нервно провожу рукой по волосам.
— Чем бы это ни было, я увяз по уши и ничего не могу с этим поделать. Я не могу поддерживать с ней отношения, находясь почти за три тысячи миль отсюда, и видеться с ней только по праздникам. У неё здесь своя жизнь и потрясающая карьера, — я горько усмехаюсь. — У неё есть своё мнение, и я не слышал, чтобы она хотела всё бросить и переехать на Западное побережье.
Скрестив руки на груди и высунув язык за щеку, он пожимает плечами с довольной улыбкой на лице.
Да, спасибо, приятель.
— Я понимаю, почему это сложно, — он хлопает в ладоши и снова обходит стол, беря шлифовальную машину. Но прежде чем вернуться к работе, он ещё раз поднимает на меня взгляд. — Я ценю, что ты пришел сюда, чтобы прояснить ситуацию, и я думаю, это последнее подтверждение, в котором я нуждаюсь, что для нас с Луной пути назад нет. Удачи в новом сезоне.
Он протягивает мне руку, и я делаю пару шагов, чтобы пожать её.
— Всего доброго, Люк.
Думаю, это всё, что мы можем предложить друг другу на данный момент.
ЛУНА
— Вот какого здесь. Думаю, я могла бы к этому привыкнуть.
Я откидываю своё кожаное сиденье, как только мы набираем полную высоту, и загораются указатели ремня безопасности. Зак улыбается и слегка касается тыльной стороны моей руки кончиками пальцев, прежде чем я начинаю просматривать развлекательную программу в полете.
Он подносит бутылку ко рту, делая глоток воды. Он вернулся к строгому режиму в предсезонную подготовку.
— Я не так часто летаю первым классом. У нас есть самолет для командных поездок.
— Вы по — прежнему делите номер в одном отеле? Это всегда сводит меня с ума. Эти большие звезды НХЛ зарабатывают миллионы долларов, но у них нет отдельных комнат, — размышляю я.
— Да, это хорошо для сплочения команды и вроде как прижилось. Я делю комнату с Джоном. Технически, как альтернативный капитан, я, вероятно, должен был бы делить номер с новичком, но они не всегда следуют правилам.
Я наклоняю голову и хмурю брови.
— Какие правила?
Выражение его лица говорит мне, что он сожалеет о сказанном, но мне слишком любопытно, поэтому я молчу, гадая, будет ли он уточнять.
— Большинству игроков не нравится, когда их товарищи по команде приводят девушек в их комнату. Некоторые новички напиваются и забывают об этом.
— Большинству игроков? — мой голос звучит немного недоверчиво, чего я не имею в виду.
Он складывает руки на груди.
— Некоторые не прочь поделиться.
— О.
Что ещё я могу сказать? Я имею в виду, я знала, что это возможно. На этих парней вешается множество женщин. Мысль о том, что это случится с Заком, вызывает у меня тошноту.
Он тянется ко мне и легонько проводит одним из своих татуированных пальцев по моей руке, обдавая меня волнами энергии, которые я ощущаю каждый раз, когда мы соприкасаемся.
— Я не сплю со всеми подряд.
Я веду себя безразлично, хотя на самом деле это далеко не так.
— Я не осуждаю. Каждый волен быть тем, кто он есть.
Он кивает.
— Я знаю. Я просто хочу, чтобы ты знала. Ты можешь видеть меня с кем — то в социальных сетях, но это не значит, что что — то произошло или произойдет.
Я ненавижу этот разговор. Он как будто готовит меня к тому, что это всё — таки произойдет. Когда я вернусь домой через несколько дней, я знаю, что захочу спрятаться под скалой. Не думаю, что смогу переварить какие — либо фотографии или видео, невинные или нет. Его образ жизни очень далек от моего.
— Ты ведь знаешь это, верно? — уточняет он.
— Да, конечно, — я стараюсь звучать как можно убедительнее.
Но он может быть с кем захочет, и технически я тоже могла бы, даже если от одной этой мысли мне хочется разорвать себе сердце.
Он проводит ладонью по лицу.
Я быстро меняю тему.
— Люк написал мне сообщение ранее. Он извинился за то, что накинулся на нас прошлой ночью. Он сказал, что это отстой, но он перешел все границы. Ты говорил с ним или что — то в этом роде?
Зак допивает остатки воды и кивает, закрывая крышку.
— Я заехал к нему по дороге в аэропорт.
— Что ты сказал?
— Вкратце, то, что я сказал ему прошлой ночью.
