или от слабости, или от своих эмоций и ощущений.
– Что ты с ним сотворил?! – выпалил Драго, поворачиваясь к Теодору. – Убил его, что ли?! До смерти магией забил?! Посмотри на него… Да ты… Да чем ты лучше его самого, если так себя повел?!
Теодор попытался что-то сказать, потянувшись к нему осторожно, но на глазах у мальчика заблестели слезы. И Драго отшатнулся, продолжив:
– Нет! Не трогай меня! Всю правду про тебя знаю! Стражники мне сказали, это… это нормально для тебя! Милад не первый и не последний! Мучаешь ты пленников в подземельях! А я… я-то думал, другой ты! Я думал, ты добрый! Хороший! Чистый душой! А ты? Чем ты лучше его, раз так же на слабых да беззащитных руку поднимаешь?!
Теодор рванулся к Драго, ему хотелось обнять его силой, прижать к себе. Но чувствовал, что сейчас любая порывистость напугает только. Ведь Драго увидит в нем второго Милада, который вот-вот ударит, сделает больно.
– Клянусь тебе, Драго, не было ни одного удара! Посмотри сам! Нет следов! Сам не знаю, отчего он без чувств упал!
Теодор все-таки перехватил Драго за руку, подтягивая к Миладу ближе. И провел тонкой ладошкой по чистой, не тронутой следами спине. Конечно, можно было и магией так избить. Но Теодор знал, что не был жесток с Миладом. Разве что сам магический фон, так и трещавший вокруг него, его ослабил, и он от страха и вины от сознание потерял?
Драго молча вытянул руку, останавливая Теодора. Мальчик не видел себя в зеркало или со стороны, но неестественно выпрямленная спина и серьезное, взрослое выражение лица показывали: он уже не ребенок. А юноша, который сам составляет свое мнение о том, что происходит вокруг.
– Я тебе не верю, – строго отчеканил Драго, отворачиваясь. – У тебя магия чистейшая в руке была. Может, ты магией бил, а она следов не оставляет. Я не знаю. Необученный я. Но ты не подходи к нему лучше. Я сам.
Драго и правда умел справляться с больными. Часто дома с больной скотиной возился. Да и если мама болела, он за ней всегда ухаживал. Чуткий был, нетерпимый к чужой боли. Так и тут, Драго осторожно выпутал цепь из решетки и усадил Милада прямо на голый пол. И потряс легонько за плечи.
– Милад, очнись, Милад?
Никакой реакции не было. Голова Милада качалась, как у тряпичной куклы. Правда, пальцы Драго задели что-то твердое на шее. Но он не понял сразу, что.
– Отец, это я, Драго! Вернись к нам!
В отчаянии выкрикнул это Драго, памятуя о том, что случилось недавно. О том камушке магическом, что правду показал. Чей он сын. Его тоже совесть мучила, что наврали Теодору. И что если бы Милад не прятал его секрет, о котором Драго попросил не рассказывать королю, то его не били бы и не мучили.
«А что, если он умрет? И все из-за меня да моей просьбы?» – внутри Драго всего выкручивало.
На его глазах заблестели слезы. А что-то под рубашкой затеплилось, засветилось беловато из-за ткани. И Милад застонал тихо, открывая глаза. Окидывая всех присутствующих и подземелье мутным взглядом, будто не понимая, где находится и кто вокруг.
Теодор невольно приложил ладонь к груди. Его сердце сжалось на этом «отец», остро, почти болезненно. Что же он таким слепым был? Не разглядел, что хоть и обижал Милад Драго, но и заботился о нем по мере сил. И у мальчонки к нему не только обиды остались, а и теплое что-то, пусть и на донышке совсем, капельку. Теодор осторожно подошел ближе, едва-едва касаясь плеча Драго.
– Драго, поверь мне, я не наврежу ему. Я сам позабочусь о нем, скажу устроить в покоях, пока он окончательно в себя не придет. Необязательно тебе… так. Быть рядом с ним, о прошлом вспоминать, – чуть съежившись, сказал Теодор, хотя хотелось просто прокричать, что неправда, не отец Милад, сам отрекся, поздно уже каяться! Страшно было, что Драго из жалости душой к Миладу потянется, а тот снова в нее плюнет.
Вдруг Теодор заметил свечение под рубашкой. И перехватил резко кристалл, срывая с шеи Милада. Тот тут же погас, а с искусанных губ сорвался вздох, будто облегчения. Теодор нахмурился. Колдовство чужое да магия его, похоже, соединились и плохой эффект дали, ослабив Милада?
Драго не злой был. И поэтому внимательно, с любопытством повернул к Теодору мордашку, снова превратившись из замкнутого серьезного юноши в доверчивого ребенка.
– А давай вдвоем с ним рядом побудем? Полечим его. Я ж не знаю, как твоя магия подействовала, – снова недовольно бросил Драго взгляд на магическую плеть, которая поблескивала на ремне Теодора. – Отличная у тебя идея, ты сам его понесешь в покои? Или мне помочь? – запрыгал Драго вокруг Теодора. – Ты не смотри, что я маленький, я однажды сам на себе молодого жеребенка тащил, когда он ногу подвернул! Я весь в маму, она же сейчас тоже животных лечит, и я с ней буду. Как подрасту еще немного, она обещала, и когда с магией управляться научусь. А то ты ругаешься за такое, она говорила!
Потом Драго тряхнул волосами, поняв, что заболтался. И потянулся к Миладу, трогая осторожно пульс на шее.
– Он слаб совсем! Давай уложим его. Не хочу, чтобы умер! – на глазах Драго снова заблестели слезы.
Вот только он старался не приближаться слишком ни к Теодору, ни к Миладу. Сцена в подземелье все-таки растревожила старые раны. И Драго внутри, затаенно сильно боялся обоих. Теодора больше, наверное. Потому что Милад сейчас слаб и не навредит, а Теодор со своей магией – кто знает… Не хотелось разболеться, как Милад сейчас, и умереть!
Глава 17
– Ты что, не трогай! – ужаснулся Теодор. – Тяжелый он, куда ты руки тянешь… Справлюсь я с ним. А потом и магии тебя поучим, обещаю! Сможешь лечить и жеребят, и щенят, и козл… козлят всяких, – он выразительно покосился на Милада, вовремя поправившись.
Он сейчас был так слаб, где-то между беспамятством и явью, и казался трогательно уязвимым, младше своих лет. Словно в юнца, парнишку деревенского превратился, который еще за девками бегал да на кулаках силушкой с соседскими мальчишками мерился. Словно… не было еще той роковой ночи на сеновале, не было ничего. А просто человек из плоти и крови,
