платиновым прядям, прикрывая глаза с благоговейным трепетом.
— Потому что я всегда буду выбирать ее. Всегда, Джи. Запомни это.
Отстраняюсь и вижу, как девушку нехило трясет, грудь тяжело поднимается, глаза лихорадочно блестят.
— Бля, а мы вас везде ищем, — доносится недовольный голос Оззи, и вся ирреальность разбивается в этот момент. — Вы вообще помните о саундчеке?
Помним ли мы? Вряд ли, сейчас я забыл о том, что у нас прогон, настройка звука, выступление. Я потерялся в глубине притягательной бирюзы и в цветочном аромате.
— Да, мы идем, — смотрю, не мигая, сквозь девушку и вздыхаю. Лучше бы я молчал. Этот разговор лишний, и мои действия тоже.
— Да неужели? Вы бы еще дольше тут проторчали, — язвит неугомонный друг, — тебя зовет Фрей.
Он бросает на нас странный взгляд, цокает языком и уходит. Лицо Джи неестественно бледное, а выражение — потерянное. Немного жалею, что пришлось это сделать именно сейчас, когда она нуждалась в поддержке и подбадривающих словах. Не самый удачный момент. Я прозрачно намекнул, что ни в ком не нуждаюсь, даже в ней. Для ее же блага.
— Ты достойна большего, твой голос обязаны услышать, поэтому, — делаю паузу и смотрю в упор на нее, — я хочу, чтобы ты сегодня доказала, что я не ошибся, Джи.
Разворачиваюсь и шагаю по коридору, давая ей пару минут прийти в себя, выкидывая, как бесполезный мусор, наш диалог. Всего лишь минутная слабость, которая больше не повторится…
Глава 16
Если я слишком юна, чтобы влюбляться, почему ты постоянно врываешься в мои мысли? И если я слишком юна, чтобы что-либо знать, тогда почему я уверена, что я уже совсем другая? Не говори мне, что я не должна, не говори мне, что я не могу чувствовать. То, что я чувствую — по-настоящему, потому что я не слишком юна. И иногда будет больно, независимо от того, что ты делаешь, но я должна упасть, чтобы полететь.
Sabrina Carpenter «Too young»
Джи
Свет флуоресцентной лампы в туалете раздражает глаза, пульс решил ускориться в несколько раз, грозясь разорвать грохочущее сердце на куски. Прислоняюсь к грязно-голубой и облупившейся в некоторых местах плитке, стараюсь вдохнуть воздух, но он сейчас кажется накаленным, будто я нахожусь в эпицентре пожара.
Смотрю на свое отражение в заляпанном зеркале и уже собираюсь несколько раз плеснуть холодной водой в лицо, но останавливаюсь, глядя, как она льется сквозь пальцы: не хочется, чтобы труды Черелин пошли коту под хвост.
Сердцу не прикажешь. Оно отказывается принимать слова Сина, который дал ясно понять, что я могу забыть о своих дурацких чувствах. «Он знает… Он знает…». До боли кусаю губу, глаза метаются по стенкам кабинок, исписанных разными надписями. Стараюсь собраться, потому что мне надо выйти из своего убежища и сделать вид, будто ничего не произошло.
Вспоминаю его ледяную ладонь на своей щеке и тянусь к тому месту: по телу проносится табун мурашек. Если бы я хоть немного разбиралась в парнях, стали бы его действия немного понятнее? Вряд ли. Син Эванс противоречивый, странный, одновременно холодный и… горячий. Зачем он так делает: отталкивает и в то же время заставляет сердце биться чаще, когда касается меня? Зачем? Как бы я хотела знать, что таится у него внутри. Разум посещает безумная мысль: «Возможно, я ему нравлюсь?». Это так смешно, губы кривятся от такой глупости в усмешке.
— Джи, ты там утонула? Сколько мы будем ждать? — тарабанит в дверь Оззи, а мое сердце ухает в пятки. Бросаю взгляд на свое отражение, блестящие глаза, розовые щеки, будто я под градусом, и поправляю волосы. Мне надо тоже научиться носить маски — теперь это потребуется.
Настройка аппаратуры и прогон песен проходит как ни в чем не бывало. Син дает разные указания, советы, ведет себя сдержанно, словно разговор в коридоре лишь моя выдумка. Он умеет скрывать эмоции.
Я сижу с чашкой теплого чая в руках, у парней — напитки покрепче. Они могут немного расслабиться, в отличие от меня. Разочарованно смотрю на ни в чем неповинный черный чай и хмурюсь. Фрей о чем-то разговаривает возле бара с Сином, поглядывая иногда в мою сторону. Парни бурно обсуждают, как сегодня наконец-то оторвутся на квартире Оззи.
— Пять дней воздержания — да я превращусь в монаха такими темпами, — ржет красноволосый. Оззи самый шумный в компании.
— Как сморозишь хрень, хоть бы сам подумал, что несешь, — Райт отхлебывает из банки и ухмыляется, откидывая со лба пепельно-русые пряди.
— Малышка Джи, прикрой ушки, сейчас большие дяди будут ругаться.
Ставлю со стуком чашку на стол и раздраженно кидаю:
— Я не малышка, ясно? И я не маленькая, Оз, мы одногодки.
Поднимаюсь с хмурым видом и направляюсь в сторону гримерки, слыша удивленные возгласы:
— Ого, кто-то психанул.
— Отвали от нее, она просто переживает, придурок.
Хлопаю яростно дверью и падаю в кресло, тяжело выдыхая. Как же пройти через это? Я просто сойду с ума… Слышу скрип и встречаюсь с сапфировыми глазами.
— Кому-то надо срочно снять напряжение, — произносит насмешливо Черелин. Девушка заходит в небольшое помещение, а я охаю, оглядывая ее. Брюнетка в ультра-обтягивающем латексном платье сливового цвета и ботфортах на высоком каблуке. Такая красивая… Челюсть падает на пол от восхищения.
— Из дома ты выходила воодушевленная, что случилось? — спрашивает она, облокачиваясь о небольшой столик.
— Ничего… переживаю, — нахожусь с ответом и опускаю глаза на черные полусапожки.
— Момент.
Черелин стучит каблуками и выходит, а я провожаю ее отрешенным взглядом. Через десять минут она возвращается и держит в руке два коктейля, протягивая один мне. Категорично мотаю головой и говорю, что спиртное запретили.
— Кто запретил? — хмурится непонимающе брюнетка.
— Син, — еле выдавливаю из себя, вновь вспоминая эпизод в коридоре.
— Это «горячий» коктейль, на связки никак не повлияет. Выпей и расслабься, станет намного лучше, — фыркает Черелин и всучивает высокую стопку.
Подозрительно смотрю на рюмку, не решаясь на рискованный шаг. Совесть качает головой и делает жест пальцем «но, но, но». Быстро выпиваю и жмурюсь. Грудь и горло прожигает, во рту стоит вишневый спиртовой привкус, но волнение отходит в сторону.
— Отлично! Другое дело, — довольно кивает Черри, как сытая кошка.
Через час за тонкими стенками гримерки с плохой звукоизоляцией уже слышится шум, громкая музыка, а в помещение заваливаются повеселевшие парни. Шем сразу же обвивает талию Черелин и притягивает к себе, оставляя на щеке смачный поцелуй. Девушка легонько бьет его под ребра и что-то шепчет на ухо. Син
