промокли.
Лев был огромным. Его лапы были в два раза больше моей головы. Такому хватит одного легкого удара, чтобы отправить меня на тот свет.
У зверя, лежавшего на боку, было несколько огнестрельных ранений. Из них сочилась кровь, темными пятнами расплываясь на золотистой шерсти.
— Нужно вытащить пули, — сказала я подбежавшей к нам женщине.
— Я пыталась. Они не поддаются.
Незнакомка прерывисто дышала и пыталась объяснить, почему у нее не получилось справиться с процедурой. Я осматривала зверя, его раны, считывала его пульс.
— Одну даже смогла подцепить, но не хватило сил вытащить, — лепетала женщина.
И только сейчас я подняла на нее взгляд: темное платье-карандаш разорвано вдоль бедра, видимо, она сама это сделала, чтобы двигаться было легче; ноги босые, грязные; в руках она держала ножницы и спицу, а сами руки по локти измазаны в крови.
— Значит необычные пули, — сделала вывод я и тут же спросила: — То, что произошло, было специально спланировано?
Женщина пожала плечами:
— Возможно.
— Тогда могу предположить, что патроны использованы специальные. С такими на людей не охотятся. Сейчас проверим, дайте мне ваши приборы, — попросила я.
Смысла останавливать кровотечение, скорее всего не было. Ведь если пули и правда окажутся непростыми, то помочь зверю не получится, пока не вытащим их. Однако позволить женщине стоять без дела в то время, когда у меня тут пациент при смерти находится, я не могла, поэтому скомандовала:
— А вы надавите хорошенько вон на ту рану и не отпускайте пока не скажу.
А сама ножницами нырнула в рану на передней лапе зверя. Он оскалился, но с места не сдвинулся, оставаясь лежать на траве. Я осторожно раздвинула ножницами стенки и проникла спицей вглубь ранения. Оттуда текла кровь и рассмотреть что либо внутри не представлялось возможным. Но я не робкого десятка. Могу и на ощупь все сделать.
Тогда отбросила спицу и полезла в рану своим пальцем. Когда наткнулась на что-то твердое, тут же раздвинула ножницы шире, чтобы схватить патрон, но не смогла. Устройство, которое должно было быть патроном, завертелось, делая рану больше, и располосовало мой палец.
Я с криком вытащила руку, вытерла о джинсы и поднесла к лицу. И правда вдоль моего пальца тянулся глубокий порез. Кровь текла по руке, капала с локтя на мои джинсы.
Ситуация была хуже некуда.
Эти механизмы, называемые пулями, как маленькие бензопилы.
У фиаров есть способность быстрой регенерации, но эти механизмы просто не позволяют тканям срастись и продолжают резать их изнутри.
Бездновы псы! И что делать? Оперировать посреди сада без поддержки ассистента и без приборов было невозможно.
Я запаниковала. На счету была каждая секунда.
Единственная идея, посетившая мою голову и которая могла сработать, была безумной.
Но не попробовать я не могла.
Я запустила пальцы во влажную почву, ощущая, как земля забивается под ногти. Закрыла глаза и заставила свое сердце успокоиться, пульс — замедлиться. Нырнула глубоко в свое сознание и там крикнула, что есть сил:
— Темная Тель!
***
Столица Бервест, Приграничье, Поместье Матссон
Еренэе казалось, что зверя уже не спасти.
Молодая девушка сидела на коленях возле огромного льва, дыхание которого замедлялось, а кровь не прекращала течь из ран.
Сама Еренэя выбилась из сил: ее руки дрожали от боли, но она продолжала надавливать на ранение.
— Эй, ты! Что с тобой? — Еренэя спросила девушку, застывшую каменной статуей.
Молодая незнакомка, появившаяся из ниоткуда и пытавшаяся помочь умирающему зверю, сейчас неподвижно сидела на мокрой траве. Ее голова была закинута к темному небу, а пальцы воткнулись в почву. Под опущенными веками было видно, как ее глаза хаотично движутся в разные стороны. Это выглядело странно и пугающе. Еренэя не понимала, что происходит.
Жена городского судьи обычно все планировала. У нее были отличные аналитические способности и острый ум. Она могла принимать хладнокровные решения, могла найти выход даже в безвыходной ситуации, но сейчас Еренэя не знала, что делать. Настолько беспомощной она не ощущала себя уже очень давно.
«Я не позволю ему отправиться к Темной Тель!», — подумала женщина, наполнившись воинственным духом.
Убрала руки с раны зверя — все равно давление никак не помогало остановить кровь. Внутри раны были убийственные пули. Их надо было вытащить любой ценой.
На скорую вытерев руки об остатки черного платья, Еренэя достала тач из внутреннего потайного кармана и набрала номер своей личной прислуги. Приказала той вынести на задний двор аптечку и приборы, которыми можно было оперировать, и попросила связаться с ее личным доктором.
— Пусть добирается вертофлайтом, расходы на мне. Все, торопись! — скомандовала она.
Оставалось продержаться до прихода прислуги и ее доктора. Еренэя разорвала остатки юбки длинного платья на полоски и принялась перевязывать кровоточащие раны. А потом произошло то, что заставило ее отшатнуться от зверя.
Девушка, все это время неподвижно сидевшая на траве, резко открыла глаза. Они были черные-черные, без радужки и зрачков. Нечеловеческие глаза. Страшные, жуткие.
Глаза, заставившие сердце женщины замереть, тело покрыться мурашками, а в душе Еренэи расцвел цветок смерти. Ядовитая пыльца парализовала мышцы тела, а леденящий холод заморозил все чувства и эмоции, делая Еренэю бесчувственной куклой. И как бы она ни пыталась совладать с собой и отползти подальше от странной девушки с черными глазами, чтобы обрести контроль над своим телом, чтобы освободиться от смертельного холода, сковывающего женскую волю, у нее не получалось сдвинуться с места.
Земля вокруг девушки покрылась слоем льда, и из него тонкими струями стал медленно подниматься черный туман. Дымчатые щупальца оплели незнакомку, та протянула руки к зверю, и туман быстро пополз по женским рукам, перепрыгивая на обездвиженное тело льва. А почва под зверем стала стремительно замерзать, с хрустом превращаясь в корку льда.
Воздух вокруг них тоже остыл, опускаясь до минусовой температуры, и капли моросящего дождя, достигая области холода, превращались в снежинки.
Черный туман окутал зверя тонким слоем. Девушка зашептала что-то непонятное, и туман, подчиняясь шепоту, проник в каждую из кровавых ран на теле зверя. Тот пронзительно заскулил и забился в конвульсиях, но туман не отпускал.
Девушка поднялась на ноги и продолжила нашептывать. Туман стал гуще, чернее. Воздух потяжелел. С каждым осторожным вдохом Еренэи, стылый воздух обжигал ее легкие, царапал горло. Ей казалось, она вот-вот превратиться в ледышку.
Иней медленно расползался в разные стороны от девушки и превращал все вокруг в лед и снег. Еренэя перестала чувствовать ноги, руки. Казалось,
