а он меня из дома выставил.
Тут уже я напрягся: уж не обо мне ли говорит? Я хоть и пьян был, но помню, как она ко мне заявилась и откровенно навязывалась…
— Инга, давай о работе, — решил я сменить тему, пока опять не зашло непонятно куда. — Ты когда отчёт сделаешь?
— Скоро закончу, пришлю файл, — ответила она, выпрямив спину.
— Скоро, это когда?
— Завтра.
— Ок, подожду до завтра. И постарайся, чтобы всё было идеально, а то я намереваюсь пригласить аудиторов.
Лицо Инги сразу стало испуганным.
— А это зачем? Они же недавно были!
— Недавно была плановая проверка, а сейчас будет инициативная.
— Вы кого-то подозреваете в нечистоплотности, Игорь Михайлович? — перешла она на официальный тон.
— Инга, иди готовь отчёт, — дал ей понять, чтобы не лезла в мои дела.
Главный бухгалтер поднялась, пошла к выходу. У дверей вдруг остановилась и, повернувшись, спросила:
— Как у Лики дела?
— Ты лучше должна знать, ты же её подруга, — ответил я, удивившись.
Опустив глаза Инга со скорбным лицом произнесла:
— Мы больше не подруги.
— Вот как! С чего вдруг?
Она подняла на меня глаза.
— А ты сам не догадываешься?!
Ух ты! Уж не меня ли опять имеет в виду?
— Только не говори, что я причина, — усмехнулся я.
Инга подошла к столу, оперлась о его поверхность руками, отчего немного наклонилась ко мне и, глядя в глаза, проговорила:
— Игорь, она мне тебя подарила! Ты забыл?
Снова в сердце получил больной укол, но вида не подал. Как можно спокойнее ответил:
— Помню, но это ничего не значит.
— Как это не значит? Лика не любит тебя! И никогда не любила! Как долго ты будешь перед ней пресмыкаться?!
Не выдержав, я стукнул кулаком по столу так, что все предметы на нём подпрыгнули, а из чашек выплеснулось кофе. Инга, испугавшись, отпрянула.
— Выбирай выражения, — прошипел я. — Это моя жизнь, и я сам решаю, кого любить, а кого ненавидеть.
В глазах бывшей подруги жены заблестели слёзы, а губы задрожали.
— Но Анжелика не достойна твоей любви. Чем она лучше меня? Чем? Скажи!
— А чем я лучше других?! Почему ты именно на мне зациклилась? Вокруг что, мало мужиков?! — парировал я в ответ.
— Я хотела бы разлюбить тебя, но у меня не получается, — на последнем слове голос девушки дрогнул и по её щекам побежали капли, оставляя мокрые дорожки.
Мне стало не по себе, не могу выносить женские слёзы, сразу хочется пожалеть, но я сделал над собой усилие, нельзя показывать слабину, иначе этим начинают пользоваться.
Продолжая сохранять невозмутимый вид, произнёс:
— Вот ты и ответила на свой вопрос.
Инга опять присела на стул и, закрыв лицо ладонями, разрыдалась.
— Жизнь вообще несправедливая штука, но несмотря на это надо продолжать жить, — вымолвил я, доставая из ящика стола коробку с бумажными салфетками, поставил на стол поближе к бухгалтеру и добавил: — Ну всё, Инга, перестань, возьми себя в руки.
Подруга жены убрала руки от лица, шмыгнула носом и, вынув из коробки несколько штук платков, принялась вытирать слёзы.
— Почему ты даже шанса не хочешь мне дать? Инга всё равно тебя не простит, хоть ты в лепёшку разбейся, она для этого слишком самолюбивая. А вот я всё прощу, потому что умею любить, в отличии от неё.
— Так всё! Довольно! Иди работай, — опять потерял я терпение и взял одну чашку с кофе.
Инга опять поднялась и отправилась к выходу, только напоследок всё же сказала:
— Когда-нибудь ты поймёшь свою ошибку.
— Вот же, зараза, — тихо выругался я, как только за бухгалтером закрылась дверь.
Отпил крепкий напиток и, отставив чашку, навалился на спинку кресла, вытянув ноги. Вспомнив зарёванное лицо Инги и сам задался этим вопросом: почему нельзя заставить себя разлюбить? Хотел бы я Лику забыть, но не могу. Выбросить к ней любовь из сердца, это всё равно что взять нож и в буквальном смысле отрезать от него половину. И правда жизнь несправедливая штука.
Глава 24
Лика
Прошло две недели. Сегодня должны выписать, так как чувствую себя хорошо. Тонус прошёл, выспалась я вдоволь, теперь жду не дождусь, когда домой отправлюсь, а то в четырёх стенах сидеть надоело. Меня периодически навещали мама и Саша. Саша с каждым днём выглядел лучше, видимо горестное чувство по потере родного человека потихоньку отпускало, но всё равно он продолжал грустить, это было заметно. Я как могла отвлекала его разговорами, даже пыталась веселить, читая ему анекдоты из журналов, он старательно улыбался, но печальные глаза выдавали.
— Переезжай ко мне, — заявил он вдруг однажды, и я чуть не подавилась кусочком яблока, который только что откусила, сидя на своей кровати.
С трудом проглотив этот кусок, я внимательно посмотрела на Сашу и не знала, что делать. Про себя я поняла, что ещё не готова к такому серьёзному шагу, но и отказать боялась: не станет ли это для него дополнительным ударом?
Но Саша, похоже, всё понял сам, грустно улыбнувшись, вымолвил:
— Можешь не отвечать. Я опять тороплюсь.
Я взяла его ладонь в свою и тихо произнесла:
— Я согласна, но не сейчас. Позволь сначала всё уладить с разводом.
Сашины глаза впервые за эти две недели засияли.
— Я подожду, — ответил он.
А вот моё настроение нехотя рухнуло вниз, когда вспомнила слова Игоря, что он заберёт у меня ребёнка, если я сойдусь с доктором.
— Боюсь, что ждать придётся долго.
— Почему?
Я поведала о моём последнем разговоре с мужем. Сашино лицо стало суровым, да и сам он заметно напрягся.
— Пусть только попробует отобрать, мы не позволим! — решительно заявил он.
Меня конечно же порадовал такой боевой настрой моего будущего мужчины, но опять же войны не хотелось бы.
— Давай сначала постараемся решить конфликт мирно. Может со временем Игорь одумается и не станет этого делать.
— Очень в этом сомневаюсь. Твой муж привык, чтобы всё было так, как захочет он и не терпит, если что-то пойдёт не по его желанию, — заявил вдруг мой доктор, как будто говорил о старом знакомом.
Меня это слегка удивило.
— Ты знаешь Игоря? — на всякий случай поинтересовалась я.
Мне показалось, что Саша напрягся сильнее, но всё же быстро расслабился и, улыбнувшись, спокойно произнёс:
— Нет, конечно. Откуда бы я его знал? Просто мне пары встреч с ним хватило, чтобы сделать определённые выводы, особенно после нашей последней стычки.
В памяти всплыла неприятная сцена, когда Игорь чуть не устроил драку с Сашей прямо на улице.
— Да, ты абсолютно прав, он привык,
