Книга Она дана ему свыше - Энжи Вэс

Джек сохранял нерушимый спокойный тон:

— Мира, я только хотел…

— Защитить нас? От чего? Ты находился при смерти за сотни километров. А спустя время вернулся и делал из меня полную идиотку, которая беззаботно бегала по магазинам в поисках тканей для платьев. — Миранда всхлипнула.

Джек молчал, давая ей возможность выговориться. Миранда все равно не захочет ничего слушать и не поймет его. Ей надо дать выход эмоциям, пусть выплеснет злость на него.

— Хуже всего то, — продолжала изливать Миранда, — что я узнаю о твоем комиссовании от третьих лиц. Ты выставил меня дурочкой, которая в беготне за тряпками упустила такую деталь, как комиссование собственного брата. — Капли ее слез падали на сжатые перед собой кулаки, она забила ими по его груди. — Зачем ты вообще отправился на эту чертову войну? Ты понятия не имеешь, как нам было тяжело с Кевином после смерти мамы, как мне было тяжело без тебя!

Джек схватил ее за запястья и отпустил, когда ее кулаки обессиленно упали вниз. Ему было жаль ее, он сожалел о том, что заставил страдать свою сестру. Может быть, он зря откладывал новость о комиссовании. Возможно, надо было написать ей об этом сразу, как только он пришел в себя после сражения на Гран-Порт, но сделанного не вернешь. Даже если бы после похорон матери он знал наперед, что так выйдет, Джек все равно бы поехал на фронт.

— Мира, прости. — Джек сделал попытку приобнять ее.

Но Миранда отвернулась от него, накрыв лицо руками:

— Нет! Как ты мог так поступить со мной?! Неужели мы настолько тебе чужие?

Джек потер лицо. Он не знал, что еще сказать или сделать, чтобы Миранда простила его. Однако сейчас он вряд ли сможет как-то повлиять на нее, пока она в таком состоянии.

Джек признался:

— Мира, вы с Кевином — самые близкие и дорогие для меня люди на всей земле. Вы — это единственное, что сдерживает меня от…

— Ваша милость, — Мадлен бежала к нему с подобранными юбками по ступенькам лестницы. Она была в ужасе. На краткий миг Мадлен отвлеклась на Миранду и снова обратилась к нему.

Джек забеспокоился.

— Что стряслось? Тебя кто-то обидел?

Мадлен покачала головой, переведя дыхание, сказала:

— Здесь мистер и миссис Хопкинс!

Глава 14

Пока Мадлен разговаривала с приятной компаньонкой одной девушки, Миранда куда-то удрала из-под ее носа. Она так встревожилась, что оббегала ползала в туфлях на каблуках и не испытала при этом дискомфорта. Мадлен начинала нервничать. Встретив Марка, он сказал, что видел их с Джеком выходящими во двор. Мадлен испытала неимоверное облегчение, будто свалила со спины тяжелый рисовый мешок. Но то, что ее глаза заметили в следующий миг, не могло сравниться и с тремя такими мешками.

Мистер и миссис Хопкинс стояли под руку и беседовали с леди Херефордшир. Мадлен не могла поверить своим глазам, даже если бы эти люди ударили ее по голове, ее словно окунули в ледяной прорубь. Миссис Хопкинс навесила на себя все драгоценности, которые только хранились в ее доме. Пышное платье сделало ее похожей на огромный красный бутон. Зато мистер Хопкинс выглядел в сером костюме неплохо, хотя в размерах не отставал от жены. Эту чету Мадлен с легкостью могла распознать с закрытыми глазами сквозь темному.

Она попятилась назад и побежала к выходу к Джеку и Миранде, стараясь зигзагами скрыться среди людей. Они не должны ее узнать. При этой мысли у Мадлен волосы вставали дымом. Узнай Хопкинсы, что она здесь, они не упустят возможности кинуть ей пару язвительных слов. А если они еще увидят ее в слишком элегантном для нее, по их мнению, платье да с такой изящной прической, Хопкинсы побелеют посреди всего зала. Эти люди не прозевают момента и, несомненно, расскажут всем вокруг о том, кто она есть на самом деле.

Они расскажут присутствующим гостям о ее бывшей работе у них, о том, как она в качестве служанки мыла у них горшки и стирала белье, ходя в обносках. Хопкинсы в красках опишут, как Мадлен в небрежном виде сидела на полу и чистила ковры щеткой по четвергам. Вспоминая эти серые будни, Мадлен передернуло, она даже не сразу осознала, что все это закончилось каких-то три недели назад. Складывалось такое ощущение, будто прошел по меньшей мере год.

Броуди был прав, когда сказал, что жить при чужом богатстве плохо. Если бы сейчас Мадлен было нужно вернуться обратно к Хопкинсам, ей пришлось бы очень туго. После комфортной и легкой работы снова привыкать к тяжелой и угнетающей стало бы для нее сущим мучительным испытанием.

Мадлен привязалась не только к Миранде, Кевину и Джеку, но и к их образу жизни. Она чувствовала себя частью их блаженного мира: Мадлен вкусно ела с ними, надевала красивые платья, гуляла и развлекалась, не выполняя при этом тяжелой работы, как например, таскание ведер с водой для ванны своей госпожи. Нет, Мадлен прилепилась к своему новому статусу. Она практически вела образ жизни аристократки и ужаснее всего то, что ей это нравилось.

Ее утро теперь всегда начиналось с цветущих улыбок, потому что Мадлен знала: ее ждет прекрасный день, который будет наполнен позитивными и светлыми моментами с близкими людьми, а не нудными бурчаниями хозяев с ожидающими ее домашними обязанностями. Мадлен отдалась беспечной праздности, в которой большую часть дня она посвящала самой жизни и дорогим людям вместо изнуряющей работы. Она укоряла себя за это.

Мадлен упрекала себя в том, что не может смириться с той судьбой, которая ей выпала. Это продолжается с тех пор как ее мама открыла завесу ее происхождения. Будучи искренне благодарной Богу за свое благополучие, Мадлен в то же время не оставляли в покое мысли и мечты о другой жизни. Ох, сколько раз она проигрывала в голове различные сюжеты ее созидания в доме Смитов! Тяжело осознавать умом и не принимать душой.

«Ты должна смириться с тем, что тебе выпадает в жизни» — вторила Мадлен себе день за днем.

И если Джек выгонит ее из их дома, а это случиться в любом случае, у нее не будет никакого выхода, кроме как принять его решение и свою судьбу. Мадлен будет вынуждена спуститься с пушистых облаков на твердую землю, какой бы жесткой не была для нее посадка.

Объяснив Джеку ситуацию с Хопкинсами, Мадлен принялась успокаивать Миранду. Она обвила ее руками, пока та хныкала и шмыгала носом. Когда Мадлен вбежала