добрых отношениях. Да и со всеми в лагере жилось мне хорошо. Но совсем не ладилось мое дело с моим прямым начальником полковником Клячковским. Для него я был нетерпимым подчиненным, слишком привыкшим к самостоятельности. Кроме того, ему не нравилось непосредственное привлечение меня к делу объезда расположения всех частей I Кавказской казачьей дивизии и то особое доверие, какое выказывал мне начальник дивизии г. Тутолмин. Усилил я эту глухую вражду и своим невольным гонором. Полковник Клячковский был женат, и на особе без всяких средств, но жил широко, стараясь принимать у себя многочисленное общество. На таких званых вечерах, конечно, должен был бывать и я. Отлично я знал, что он никаких средств, кроме жалованья, не имеет и никаким другим видом работы, кроме прямой своей службы в дивизии, не занимается. Однажды, на таком приеме, пораженный роскошным ужином, который предложен был всем гостям, я без всякого злого умысла спросил в частном разговоре хозяйку:
– Скажите, Мария Андреевна, как это вы умудряетесь так жить и так хорошо принимать гостей на одно лишь ваше жалованье с мужем? Я прямо преклоняюсь пред вашим хозяйственным талантом!
Хозяйка ничего мне не ответила, но передала это разговор мужу. Он мне на следующий день в штабе в очень резкой форме выразил свое неудовольствие, как я смею мешаться в его жизнь и денежные дела. Я пробовал извиняться, но неврастеник ничего слышать не хотел, считая себя оскорбленным и полагая, что я узнал каким-либо путем о его каких-то темных совещаниях с командирами полков по некоторым хозяйственным вопросам. Я понял, что нам больше работать вместе невозможно и решил переменить место.
Глава V
Обследование Северного Азербайджана в пределах Персии в в октябре-декабре 1889 г
Личным составом офицеров Генерального штаба заведовал помощник начальника штаба военного округа г[енерал]-м[айор] С.Н. Мылов. Попросив позволения обратиться к нему по своему личному делу, я откровенно рассказал ему о трудности работы с моим болезненным начальником полковником Клячковским и просил меня устроить на какое-либо равнозначащее или другое, низшее место, но убрать теперь же, пока наши отношения не обострились окончательно. Моя личность и мой независимый характер моему прямому начальнику стали ненавистны, и служить с ним при таких обстоятельствах, да еще в мирное время, считаю, безусловно, тягостным и вредным для общего дела.
– Вас и вашу работу не всякий начальник поймет и не всякий ее правильно оценит. Проситься о перемене места вы имеет полное основание. У нас открывается вакансия обер-офицера для поручений при штабе округа. Я представлю вас на это место и назначу в отдел г[енерал]-л[ейтенанта] Зеленого, который давно уже просит себе постоянного и штатного сотрудника из офицеров Генерального штаба. Это вас устраивает? – спросил меня г[енерал]-м[айор] Мылов.
Я отвечал сердечной благодарностью и ушел вполне удовлетворенный. Жаль было расстаться только с превосходным товарищем по штабу дивизии Ильей Толмачевым, а также отойти от непосредственного соприкосновения с войсками, но исхода другого я не видел, а потому примирился с этим.
Скоро наметилась и вторая заграничная командировка для военно-статистического обследования приграничной к Закавказью части Персии – Северного Азербайджана. Все материалы об этой стране очень устарели, а современных сведений в штабе округа совершенно не было. Г[енерал]-л[ейтенант] Зеленый составил по этому вопросу доклад начальнику штаба Кавказского в. округа и предположением возложить это поручение по исследованию Северного Азербайджана на меня. Доклад был принят г[енерал]-л[ейтенантом] Троцким благосклонно, и работу эту предоставили мне, не стесняя меня временем исполнения в течение года, с окончанием лагерного сбора.
К этой командировке я стал готовиться усердно. Прежде всего я налег на изучение татарского языка (азербайджанское наречие), на котором говорит все население предположенной к обследованию части Персии. Мой прежний учитель Мирза Шериф, официальный переводчик штаба округа, с охотой и усиленно занимался моей подготовкой, результаты которой оказались вполне удовлетворительны.
Так как в Персии, в ее столице г. Тегеране, была наша военная миссия, сформировавшая целую бригаду персидских казаков с артиллерией, то к форме русского офицера в стране привыкли, а потому мне было предоставлено право путешествовать в пределах Персии в моей обычной военной форме. В мой личный конвой мне было дано три казака (приказный Иван Найденов, и казаки Иван Кузнецов и Семен Коваличко). Переводчика я должен был получить в г. Эривани от местного губернатора.
В г. Тавриз русскому генеральному консулу действительному] с[татскому] с[оветни]ку Петрову из штаба Кавказского военного округа было своевременно сообщено о моей командировке, а я уже сам должен был заблаговременно известить, где и когда именно я предполагаю проехать границу. Снарядился я несколько обильнее, чем в первую командировку, так как и длительность пребывания в стране намечалась значительно большая, чем при поездке по Азиатской Турции. Задачей мне ставилось обследовать все пути, ведущие от нашей государственной границы из долины р. Аракса в пределы Персии к г. Тегерану.
Попутно я должен был собрать об исследованной стране статистический материал и всякие другие сведения.
Самое подходящее по климатическим условиям время для такой разведки была кавказская осень, т. е. октябрь, ноябрь и часть декабря. В этот период все горные реки маловодны, а потому проходимы вброд, дороги даже в низменных местах сухи; население собрало урожай и легко видеть его запасы. Только на большой высоты перевалы уже выпадает снег, и многие из них становятся труднопроходимы.
По предварительно намеченному плану, мне предстояло за это время успеть пройти обследованием свыше 1000 вер., на что требовалось около 50 дней непрерывной работы. С необходимыми же задержками в важных пунктах время пребывания в стране, конечно увеличивалось.
Как в первую свою командировку, так и теперь я предпочел отправиться скромно и незаметно. Казаков-спутников и переводчика я должен был получить на границе, так же, как и лошадей под верх и для возков. Из г. Тифлиса по железной дороге я выехал 30го сентября 1889 г. до ст. Акстафа, а отсюда на почтовых по отлично шоссированной дороге прибыл в урочище Делижан – в штаб Кавказской саперной бригады, где меня на три дня задержали мои гостеприимные друзья-саперы. Красота этого ущелья, бока которого тогда были покрыты густым летом, а в нем водились медведи, очень меня поразила. Штаб сапер представлял благоустроенное поселение с отличными казармами и домиками для офицеров и поселившихся здесь по окончании службы солдат и всяких выходцев из России. Место здоровое, с прекрасным климатом, но несколько угрюмое. Обитатели его со своими семьями устроились хорошо, а уходили отсюда неохотно.
Меня прекрасно приняли и устроили. Я воспользовался этой задержкой и сообщил в г. Эривань
