он недовольно проворчал, изменяя своей обычной насмешливо-ироничной манере:
— Вот что я тебе говорил, Го: никогда не позволяй эмоциям возобладать над здравым смыслом. Кто скажет, зачем мы с тобой поперлись так рано⁈ Ничего, потерпел бы Эрторий, не рассыпался, а мы дождались бы ночи и шли бы себе спокойно. Так нет — кое-кому приспичило отправиться засветло…
Он покосился на возвышающуюся над ним мрачную фигуру и усмехнулся:
— Успокойся, я не имею ввиду тебя. Тут, признаю, полностью моя вина, и я готов принять твое суровое порицание.
Его неразговорчивый напарник никак свое порицание не высказал, но Странник вдруг перестал ворчать и напрягся, почувствовав чей-то пристальный взгляд. В нем он ощутил совсем не праздное любопытство и не удивление — это было смешанное со страхом радостное возбуждение и предвкушение.
Не меняя шага, Странник едва заметно обернулся и, заметив на дальнем конце улицы одинокую фигуру, хмыкнул:
— Кажется, нас можно поздравить — за нами хвост.
Прикрыв глаза, он еще раз ментально прощупал близлежащие улицы, пытаясь найти еще источники подобной заинтересованности, и облегченно выдохнул:
— Повезло — безумец решился следить в одиночку.
Свернув за угол, Странник остановился и прижался к каменному забору.
— Подождем, — еле слышно произнес он то ли для себя, то ли для своего спутника, в точности повторившего его движения.
Прислонившись к стене, они простояли несколько секунд, прежде чем за углом послышались торопливые шаги.
— Вот видишь, Го, мои опасения были не напрасны. — Ледяной взгляд поднялся к закрытому капюшоном лицу гиганта. — Что⁈ Не одобряешь? Считаешь, мы и так оставляем за собой слишком много трупов? Согласен, нехорошо, но что поделать — не мы же это начали.
Маленький, закутанный в серый плащ человечек выскочил из-за поворота и в растерянности остановился. Перед ним лежала длинная, абсолютно пустая улица, зажатая с двух сторон высокими заборами. На вытянувшемся лице явственно проступил вопрос: куда они делись, ведь не растворились же в воздухе? Взгляд человека испуганно заметался по сторонам, а искомая цель стояла всего в шаге от него, с холодным интересом всматриваясь в побелевшее лицо.
Соглядатай Трибунала вдруг почувствовал незримое присутствие и инстинктивно отшатнулся.
— Кто здесь? — Его испуганный вскрик прозвучал как мольба о помощи, потому что две темные фигуры начали проявляться на фоне светлой каменной стены.
Он попытался было развернуться и броситься бежать, но ноги внезапно отказались подчиняться, а в ушах зазвучал холодный насмешливый голос:
— Считаешь, что этот человек не заслуживает смерти? Нет, Го, тут я с тобой не соглашусь. Он же наведет на нас всех ищеек Трибунала. Придется покинуть город, а у нас здесь еще остались незавершенные дела.
— Не-е-ет! — еле выдавил из себя перепуганный насмерть человечек, отступая под жутким взглядом ледяных глаз. — Я никому не скажу, отпустите меня. Я…
Он еще что-то говорил, а голос вновь зазвучал, парализуя своей спокойной безжалостностью.
— Ну ты же сам видишь, Го — он лжет. Сожалею, что тебе опять придется выполнять грязную работу, но другого выхода я не вижу.
Страшный взгляд на мгновение оставил свою жертву, и человек, почувствовав свободу, рванулся было назад, но гигант внезапно среагировал куда быстрее, чем можно предположить по его размерам. Не успел соглядатай сделать и шага, как огромная рука, схватив его за шиворот, подняла над землей и с чудовищной силой приложила затылком о стену.
Хруст треснувшего черепа заставил Странника поморщиться.
— Го, неужели нельзя было обойтись без шума!
Чернота капюшона ответила равнодушным молчанием, но железная хватка разжалась, и мертвое тело сползло на землю, оставляя на белой кладке кровавую полосу.
Покачав головой, Странник наградил спутника осуждающим взглядом и, не говоря больше ни слова, двинулся дальше.
* * *
В большой гостиной столичного дома Парастидисов было темно, и лишь две свечи в подсвечнике горели в дальнем угле комнаты. Странник, отказавшийся садиться в предложенное кресло, стоял на неосвещенной стороне и молча слушал Великого магистра, а тот говорил не спеша, словно повторяя для себя, не упустил ли он что-нибудь важное за сегодня.
— Сеанс вхождения с нашим братом Камолом из Афры, хвала великой богине, прошел без осложнений, и брат наш заверил меня, что проблем с султаном не будет. То, что нападение на принцессу произошло на земле Ибера, вкупе с нашим требованием должно послужить для него хорошим стимулом. По словам Камола, особого нажима не понадобится: Муслим и так в последнее время пылает воинственным духом — а по-моему, скорее, страстным желанием урвать свой кусок пирога, — и нападение на принцессу воспримет как личное оскорбление и повод начать вторжение. Его гвардия уже собрана на границе восточной Фесалии и ждет только приказа.
Эрторий замолчал, и не произносивший до этого ни слова Странник наконец решил высказать свое удивление.
— Если все так безоблачно, то непонятно, зачем ты позвал меня? — Он вспомнил кровавую полосу на каменной стене и добавил: — К чему такая срочность?
Оторвав взгляд от пламени свечи, Великий магистр посмотрел на старого «друга».
— Есть причина, и имя ей Роза Сардии. Алкмен погиб, защищая ее, и в тот момент, когда ее судьба еще не была решена. Вместе с учеником я утратил возможность следить за ситуацией. Похитили принцессу или нет? Кто похитил? С какой целью? Сам понимаешь, насколько важны ответы. Если там рука Варсания Сцинариона, то такой поворот ставит весь план на грань катастрофы. Ильсана слишком многое может рассказать логофету империи, и он, соответственно, предпримет контрмеры. Армия немедленно покинет долину Ура и двинется к столице, а это испортит все.
Оставив свой темный угол, Странник вышел на свет.
— Хорошо, я понял, юная принцесса — ценная фигура в твоей партии. Но от меня-то ты чего хочешь?
Эрторий ответил не сразу, выдавая, как тяжело ему произнести заготовленные слова. Наконец решившись, он заговорил:
— Я хочу, чтобы ты показал мне то, что видели глаза Алкмена после его смерти.
На бесстрастном лице Странника появилось выражение озабоченности.
— Надеюсь, ты понимаешь, чем тебе это грозит?
Подтверждающий кивок магистра его не удовлетворил, и он добавил:
— Я могу попытаться помочь, но ты должен понимать. С просьбой ты обращаешься даже не ко мне, а к самому Повелителю мертвых. Я лишь посредник. Если он решит оказать тебе услугу, то ты навеки останешься его должником, и кто знает, чего и когда он потребует взамен.
— Я все понимаю. — Эрторий поднялся и взглянул Страннику прямо в глаза. —
