— Я тоже была вчера в казино, — вставила словечко Анна. — Но вас там не видела.
— Я предпочитаю оставаться дома, когда он идет играть.
— А живете вы где? — из любезности спросила Анна.
— Так, одно местечко в Кашкайше. А вы где?
— Мне отвели комнату в Эштуриле, в доме Уилшира.
— Славный особнячок. Мы с Хэлом приглашены туда нынче вечером на коктейль. Там и встретимся?
— Наверное. — От смущения Анна провертела пяткой дыру в горячем песке. — А вы тут еще каких-нибудь американцев знаете? Мне послышалось, вы упоминали Бичема Лазарда.
— Еще бы… Нельзя сказать, чтобы он ходил у меня в любимцах.
— А женщину по имени Джуди Лаверн вы знали?
— Слыхала про нее. Но мы с Хэлом всего два месяца как приехали, она тут была раньше.
— Но что же с ней все-таки случилось, не знаете?
Почти незаметная пауза — один удар сердца, — потом Мэри ответила:
— Мне кажется, ее депортировали. Что-то неладно было с визой. Она пошла в Службу безопасности, как полагается, вы тоже будете ходить каждые три месяца, а ей не продлили визу. Дали три дня, чтобы собрать вещи. По-моему, так это произошло. Джуди Лаверн? — Она повторила имя, словно это могло помочь ей вспомнить, и отрицательно покачала головой.
— А почему ей отказали в визе?
— Служба государственной безопасности объяснений не дает. Это же тайная полиция. Делают, что вздумается, ничего хорошего от них не жди. То есть нам, иностранцам, не так уж страшно, вышлют из страны на худой конец… или нет, они могут сперва сунуть тебя в камеру, а потом уж выслать, но сделать ничего не сделают.
— Сделать? Что сделать?
— Своих-то они пытают. — Мэри засунула очередную сигарету в черный мундштук. — Хэл все про это знает: на обложке пальмы да казино, а внутри… Вы тут недавно, верно?
— Но ведь Джуди Лаверн где-то работала? Почему никто не вступился за нее?
Над этим вопросом Мэри поразмыслила с минуту.
— Вы только что помянули Бичема Лазарда, — намекнула она.
— Меня представили ему вчера вечером в казино, — пояснила Анна. — Так она работала на Лазарда?
Мэри сочувственно опустила уголки слишком густо накрашенного рта:
— Уж если он не смог ей помочь, никто бы не сумел.
— А чем занимается Бичем Лазард?
— Если вы хотите делать дела в этом городе — все равно с кем, с правительством, с союзниками, с наци, с кем угодно, — вам понадобится посредник. Бичем Лазард. Во всяком случае, так говорит Хэл.
— Вам он не нравится… Я слышала, вы говорили…
— Бог бы с ним, но он распускает руки, а я считаю себя чем-то вроде музейного экспоната: смотреть смотри, а руками не трогай. — Женщина машинальным движением сдвинула очки на лоб и потерла переносицу.
Те времена, когда Мэри Каплз называли красавицей, миновали. Несомненно, когда-то она была хороша, но зеленые глаза под темными бровями утратили прежний блеск, потускнели, как будто повидали чересчур много. Прожив на свете тридцать с лишним лет, Мэри внешне пока еще не поддавалась, но ее разум неутомимо работал, и после стольких лет усилий, страхов, попыток все держать под контролем первые следы усталости проступили на ее лице.
— Что ж Бичем Лазард не помог ей?
— Почему вас заинтересовала Джуди Лаверн? — напрямую спросила Мэри и впервые глянула на Анну в упор.
— Сегодня утром мне дали костюм для верховой езды, оказалось, это ее костюм, — осторожно ответила Анна. — Патрик Уилшир повез меня кататься в серру. Я хотела бы разобраться, что здесь к чему.
— Добро пожаловать в Эштурил, — сказала Мэри и снова опустила тонированные очки на глаза.
— Намекаете, что Уилшир крутил с ней роман?
Мэри кивнула.
— И кто-то подстроил депортацию?
— Не знаю, — уже с некоторым раздражением отозвалась американка. — Спросите Бичема Лазарда. Его приятель, капитан Лоуренсу, — директор Службы государственной безопасности.
— Вы хотите сказать, это он решил избавиться от Джуди?
Мэри застыла, затем принялась нервозно ощупывать купальник в поисках зажигалки, которая осталась на песке возле недвижного тела ее супруга.
— Прикурить надо, — пробормотала она и двинулась обратно к мужу, который все так же лежал навзничь, коптя послеполуденный воздух своей вонючей сигарой.
Кто-то стремительно промчался мимо обеих женщин и плюхнулся в море, погреб прочь от берега уверенным кролем.
— Тайная полиция, — продолжала Мэри, закуривая сигарету и предлагая закурить Анне, — это государство в государстве. Им никто не указ… Я так и не спросила, как вас зовут?
— Нет еще. Анна. Анна Эшворт.
— Вы тут по работе?
— Я работаю в компании «Шелл». Секретарем. Мой босс дружит с Патриком Уилширом, тот предложил мне поселиться в особняке.
— Кто ваш босс?
— Кардью. Мередит Кардью. — Озноб пробежал по коже, Анна отчетливо сознавала: теперь уже Мэри выжимает из нее информацию.
— Мерри, — подхватила женщина. — Так его зовет Хэл: Веселый Мерри. Все-то он лыбится. Ничего не говорит, только смотрит на тебя и лыбится.
— Ну вот, он и есть мой босс.
— Кто бы подумал, что эти двое найдут общий язык, — пробормотала Мэри. — Веселый Мерри и Пэт. Чиновник из нефтяной компании и этот… пират.
— За чей же счет он пиратствует?
— Вы плохо разбираетесь в пиратах, Анна, — ответила Мэри, зачем-то рисуя на песке огромное сердце. — Никто не знает, где они странствуют и где захватывают добычу.
Они покурили молча. Анна уже мечтала закончить разговор и окунуться в океан, удрать подальше от американки с ее грубым акцентом, от обмена информацией, в результате которого она, вполне вероятно, останется в долгу.
— На вашем месте, — сказала Мэри, стирая нарисованное на песке сердце, — я бы не вникала. Довольно с вас того, что на поверхности. Пальмы и казино, так гораздо приятнее.
— А-ай!!! — завопил вдруг Хэл, задергался и далеко отшвырнул от себя окурок сигары.
— Бедняжка Хэл пальчики обжег, — пособолезновала Мэри. — Мы тут, Хэл!
Хэл поднялся на ноги, подул на ладонь. Теперь Анна узнала его: тот самый американец, который прижимал ее к груди «на счастье», когда выиграл в рулетку, а другой рукой притиснул птичку, за которой ухаживал Уоллис. Мэри представила Анну мужу, тот вежливо кивнул, глянул на часы и решил, что пора и долой с пляжа. Анна смотрела им вслед, догадываясь, что Мэри пересказывает мужу весь их разговор. Догадаться было нетрудно: Хэл то и дело оглядывался, как будто сожалея, что не познакомился с Анной поближе, только потряс перед ней обожженными пальцами.
