Злость в первую очередь на себя, что вновь не могу справиться с этой нездоровой, крышесносной тягой к женщине, которую я столько лет пытался вышвырнуть из своей головы, сердца…
Ещё тогда, пять лет назад, я полагал, что это не что иное как похоть, недоёб, если грубо. Прикрываясь этой мыслью я жил, спал… холил и лелеял эту мысль, чтобы не дай бог, не впустить в свою голову другие, ломающие меня изнутри размвшления. Но было и впускал, и тогда… тогда я буквально вгрызался в работу, работал сутками напролет, лишь бы мой личный героин под названием Алиса, не разрушил меня изнутри и не заставил отправиться на поиски дозы.
Это не может быть любовью… Не должно быть… Так не любят… Так болеют, сдыхают, но не любят.
Вот и сегодня я вновь попытался уйти в работу, спрятаться от навязчивых мыслях, но сейчас меня это совершенно не спасало.
Две недели назад, я совсем утратил самоконтроль и совершил немало грёбаных ошибок, которые теперь словно черви сжирали меня изнутри, вновь превращали меня в слабого недомужика…
Самой главной ошибкой стало решение уговорить сына спать в одиночку и сообщить об этом Алисе. Ваня сделал всё правильно, более того он сам предложил, чтобы я, в таком случае, лег с мамой. После того, как я узнал про этого чертового водителя, меня словно по башке уеб…ли, не меньше. Хотелось крушить всё вокруг, а Алису трахать до тех пор, пока не выбью из её головы даже зачатки мыслей об этом сраном Андрее. И тогда я решил, что спать с ней буду только я и никто больше… но это было лишь первой моей ошибкой.
Следующую ошибку я совершил, когда лежал с ней в одной кровати… Забыв обо всём на свете, я лежал и сжимал руки в кулаки так сильно, что суставы начало ломить от боли. Лишь бы не потянуть её на себя… не обнять… не прижать её желанное тело к себе… почувствовать… Это был полный пизд…ц. Затуманенный мозг отказывался подчиняться и тогда я совершил следующую ошибку.
Пока нёс её на кухню, у меня даже руки тряслись. И когда Алиса начала сопротивляться, думал грохнусь прямо в коридоре, не дойдя до кухни, где я собирался, именно собирался, отыметь её прямо на кухонном столе. Отыметь и забыть как страшный сон, эти адовы муки, сжигающего меня заживо, желания. Но… но когда я прикрыл за нами дверь, я понял, что если сейчас не спрошу у неё про других мужчин, то просто не смогу унять эту суку, которая также распаляла и выворачивала меня наизнанку. Имя у этой суки — ревность.
Но это тоже было очередной ошибкой, потому, что когда узнал правду… испугался. Я, бл…ть, тупо испугался.
Испугался, что после моих откровений она меня опять мужиком считать не будет! Испугался, что наконец добившись своей цели, Алиса переключится на других! Испугался, что мои чувства к ней никакая на хер не похоть… И тогда меня понесло. Ведь лучшая защита — это нападение. Вот я и напал. Чего только не наговорил ей, лишь бы Алиса не заметила, как меня всего лихорадит и что моё сердце готово было выпрыгнуть из груди, из-за участившегося пульса. Когда же все сказал, то понял, что облегчение не наступило. Мало того, я почувствовал себя настоящей мразью и бесчувственным ублюдком. Маленьким мальчиком, который в конец запутался, отчего злился на себя, а вымещал на ней…
И последующие две недели, я пытался, и не раз, завести разговор с Алисой, но она словно отгородилась от меня огромной стеной, а на мои НЕ случайные прикосновения лишь вздрагивала и выходила из комнаты.
Сегодня я впервые решил остаться дома и не ездить к сыну. Дать ей и себе передышку.
Было около одиннадцати, когда я вышел из мастерской и тут же услышал трель звонка на домашний телефон. Я немного удивился, так как обычно все звонили на мобильный, но потом вспомнил, что ещё вчера его отключил. Вчера, когда приехал от сына, я прилично выпил и пришлось вырубить телефон, чтобы мой, затуманенный алкоголем мозг, не стал склоняться к позднему звонку Алисе.
Небольшой дом на окраине города, я купил три года назад. В нем были только кухня, большая мастерская и совсем небольшая спальня. Мебели почти не было, так как всё свободное время я проводил в мастерской. Чаще всего я там и спал на небольшой кушетке.
Выйдя в прихожую, я взял трубку.
— Да.
— Здравствуй Максим, это Калинин, — тихо проговорил отец Алисы, — тебе нужно срочно приехать на квартиру и забрать Ваню.
— А что случилось? — хрипло спросил я у Федора Михайловича, стараясь скрыть некоторое волнение.
Калинин вздохнул и также тихо ответил.
— Алиса попала в аварию… я к ней врачей отправил и они её в больницу нашу везут. В общем мне надо в клинику, к ней.
Я дернулся словно от удара и быстро сказал.
— Я к ней поеду. Она в какой клинике? Адрес?
— Максим, давай лучше…
— Адрес! Назовите адрес. Мне нужно это, очень, — порывисто проговорил я отцу Алисы.
Секундная пауза и тихий голос ответил.
— Хорошо. Пиши. Ваню тогда Валентине отвезу. Пусть уже узнает про…
— Адрес, — торопливо прохрипел я в трубку.
Записав адрес, я быстро собрался и устремился к больнице. Грудь сдавило от боли, а губы отчаянно шептали.
— Девочка моя, я сейчас приеду… я приеду, маленькая. Держись.
Глава 50
Блажь
Автор слов: Татьяна Пучко
Все это блажь, ты скажешь, и не боле,
Но подлая зверушка эта блажь:
Пока ты все заразе не отдашь,
Ни мыслями, ни делом ты не волен.
Сороконожкой в душу заползет
И выжжет, а того, кто с ней лукавит,
Изжалит, измочалит, изгрызет,
И кости на разживу не оставит.
Ложись на дно и жди, пока она
Сама собою от тебя отстанет —
Она тебя не то чтобы со дна,
Она тебя из-под земли достанет.
Отдайся ей на милость и пусти
Ее поближе к очагу под кровлю —
Сперва ты будешь у нее в чести,
А в результате — снова обескровлен.
Куда податься от нее, скажи,
Куда деваться от такого лиха?
Один лишь выход, видимо: блажить.
Но только тихо.
16 марта 2000
Глава 51
Удивительно, но голова у меня совершенно не болела, хотя ударилась я именно виском и скулой. На скуле уже появился приличный синяк и медсестра обрабатывала его какой-то мазью. Другая склонилась к моей
