конечно, если объективно, я понимаю, что это гребаная обида на то, что мне искали замену. Но к ней примешивалось что-то еще. Что-то новое, жгучее, острое и вставшее поперек горла, словно кость.
Ревность.
Даже думать не хочу, почему именно это определение первым делом приходит на ум. В жизни никого и никогда не ревновал, вообще был всегда за максимально свободные отношения, но тут меня будто наизнанку вывернули и хорошенько встряхнули. И стоило только представить, что эти карамельные губы кто-то мог целовать, касаться этого «острого» язвительного язычка…
В общем, я кипел. И вчера, и до сих пор.
Именно поэтому я уже битых два часа торчу в этом гребаном кабинете для водил, в компании остолопов в черных костюмах, гадающих судоку. Что я, млять, тут забыл? Ах да, одна мама моего одного ребенка ищет одного-мудака папу. Надо почаще себе это напоминать.
— Костян?
Выхожу из кабинета в коридор и присаживаюсь на кожаный диванчик, набрав номер друга. Хоть с кем-то поговорить, а то вокруг все уныло до зубного скрежета.
— Тим, ты где? У нас вечером вечеринка, группа готовится к выступлению, аппаратура подвалила, а тебя до сих пор нет! — слышу нотки упрека в тоне друга.
— Прости, сегодня без меня. Буду только вечером.
— Ничего не объяснишь? Ты вообще где?
— В офисе.
— Каком офисе?
— Золотаревых.
— Какого х… ты там… — начинает Костян, но спотыкается на середине предложения, выдавая:
— Погоди, ты что, собрался задницу этой принцессы сторожить? Так ты водила вообще-то, а не личный телохранитель.
— Это не обсуждается! — прерываю всякие потуги друга сбить меня с намеченного пути. — Я звоню сказать, что сегодня днем меня не жди. Как-нибудь там без меня справитесь.
— Дело твое, конечно, — идет на попятную собеседник. — Что с Кучером?
Ничего с Кучером, думаю про себя, а другу говорю:
— Решаю вопрос.
На самом же деле у меня не было пока времени даже просто об этом подумать. В мозгу прочно засела белобрысая коза, которая уходить из мыслей совершенно не желает. И облегчить мне задачу тоже.
Перекинувшись еще парой слов с Костей, отключаюсь и ищу номер еще одного человечка, которому собирался позвонить. Вадиму. Тому самому заведующему частной клиникой, в которую сегодня вечером, крайний срок завтра, я намерен отвезти Золотареву.
Это не дело. Срок уже скоро подойдет к двум месяцам, она до сих пор, как маленький ребенок, бегает от дяденек и тетенек в белых халатах. Беременность — это не простуда или насморк, твою мать. Само точно не пройдет!
Но только я заношу палец над кнопкой вызова, как снова по странному наитию вскидываю взгляд и таращусь на другой конец длинного коридора.
Злата.
Вышла из кабинета на носочках и явно меня заметила. Глаза большие от удивления, губы сжаты в недовольную линию, а руки в миниатюрные кулачки, которые умеют совсем не нежно бить. Я после ее истерики еще неделю в синяках ходил.
И куда это наша принцесса намылилась?
Поднимаюсь на ноги за ней следом, двинувшись в ее сторону, но совсем малость не успеваю. Эта козочка заскакивает в лифт, который закрывается, чуть ли не щелкнув меня по носу. Сбежала, заноза такая!
Злата
Оказавшись в любимом кафе, я занимаю дальний столик у окна. Заказываю легкий салат, от которого меня не мутит, кексик и чашку любимого латте.
Кофе — это то, за что я готова душу дьяволу продать!
Не проходит и десяти минут, как официант приносит мой заказ и, учтиво раскланявшись, удаляется с моего поля зрения.
Безумно довольная своим побегом, пребывая в самой чистой и светлой надежде на то, что мой «надзиратель» меня не найдет, я с воодушевлением принимаюсь за еду.
Но не успеваю я разделаться даже с салатом, когда мои мечты рушатся. Ко мне подсаживается Тим.
Честно, я чуть не подавилась, уставившись на его наглую мордаху. Еле прожевала вставший комом в горле огурец.
Ну вот, аппетит пропал, зараза!
Я демонстративно отодвинула от себя тарелку.
— Ты чего притащился? — интересуюсь крайне нелюбезно.
Моим взглядом можно океаны замораживать, а парню, севшему напротив, хоть бы хны.
— Решил составить тебе компанию. А то что-то ты все одна да одна, принцесса, — ухмыляется Тим, открывая меню. — А ты чего салат отодвинула? Не понравился?
— Да с появлением твоей физиономии аппетит как-то пропал, — морщу нос, откидываясь на спинку кожаного диванчика и складывая руки на груди. Всем своим видом демонстрирую мое отношение к нему и к его обществу, навязанному мне.
Нет, вот о чем я думала, когда просила стать его моим водителем? Где была моя голова? Ах, да! Я на тот момент уже была беременна, наверное, гормоны на мозг слишком сильно давили.
Тим же в ответ улыбается.
— Очень зря, здесь отменная кухня, — приговаривает парень. Берет мою тарелку, беспардонно подтягивая к себе, вилку и начинает… есть!
— Ты что, мать твою, делаешь?! — воскликнула, я не сдержавшись. Да так громко, что несколько человек с ближайших столиков обернулись на мой голос.
— Эй! Потише на поворотах. Я ем, разве не видно?
Да он издевается!
— Это мой салат и мой столик, проваливай отсюда! И вообще это мой офис, моя работа и мое личное время, хватит таскаться за мной по пятам!
— Да успокойся ты, чего завелась? Сейчас вот-вот повалит дым из ушей, — машет парень вилкой в мою сторону. — Тебе вообще-то вредно нервничать, — усмехается он и, чуть приблизив свое лицо ко мне, говорит почти шепотом, — ты же носишь моего ребенка!
А-р-р-р! Будто утренних напоминаний в обнимку с унитазом, косых его взглядов и постоянных мыслей в голове мне недостаточно. Меня надо добить!
— Убирайся! — рычу сквозь стиснутые зубы.
— Я тебе сказал, что теперь — нравится тебе это или нет, Золотарева, — тебе от меня не избавиться. Мы себя на всю жизнь связали вообще-то, если ты еще не поняла, — говорит спокойно Тимур и, глазом не моргнув, продолжает уничтожать мой овощной салат.
А я снова все.
Снова готова его прям здесь растерзать, как Тузик грелку! Покромсать этой самой вилкой, что в его руках, на мелкие кусочки!
В груди снова жжет раздражение, пальчики покалывает, и желание вцепиться в волосы Абашева становится едва ли не невыносимым.
— Не пыхти, — бросает парень, и он точно нарывается. Смотрит на меня своими темно-карими глазами пристально, а губы насмехаются надо мной. Наблюдает за моим перекошенным от гнева лицом, как будто что-то смешное происходит.
Ну, гад. Ну, я тебе еще покажу!
Хватаю чашку с кофе и подношу к губам, но…
— Дай сюда, — у меня отнимают мой любимый латте.
Что-о-о? Это
