он, склоняясь к ее шее и пожирая глазами ее распластанное перед ним тело, торчащие покрасневшие соски, чуть раздвинутые в желании ноги. Ее бросило в жар от осознания. Она попыталась закрыться, но он тут же перехватил ее руки.
— Что ты хочешь спрятать? — шепот обжег ее. — Я и так уже все видел.
За свою насмешку он получил удар маленьким кулачком по плечу, но лишь сильнее рассмеялся, хватая ее руку и целуя ладонь. Отстранившись, Вадерион щелкнул пряжкой и принялся снимать штаны. Сгорая от любопытства и стыда, Элиэн не отвела взгляд. Он был возбужден, головка его налитого кровью черного члена поблескивала выступившей смазкой.
— Он не поместится, — дрожащим голосом произнесла Элиэн, все же отводя взгляд. Ей страшно было представить, как больно будет ей принимать его в себя. Впрочем, она помнила и так.
— Поместится, — самодовольно заверил ее Вадерион, накрывая ее тело своим. Она напряглась, готовая его оттолкнуть, но он лишь поцеловал ее. Глубоко, бесстыдно, страстно. Его руки властно раздвинули ей колени, она почувствовала, как головка его члена касается ее истекающего соками лона, но не входит. Он принялся тереться об нее, вновь лаская пальцами возбужденные соски. Не выдержав этой невыносимой пытки, позабыв всякий страх, она выгнулась дугой, простонав ему в самые губы. Он тут же подсунул руку ей под лопатки, поглаживая выступающие позвонки. Его член продолжал скользить по пульсирующему лону, постоянно задевая маленькую горошинку клитора.
Когда она уже сходила с ума от желания, Вадерион вдруг отстранился, вызвав у нее стон разочарования.
— Знаю, малышка, что ты уже на грани, — прошептал он, целуя острое ушко. — Но я хочу, чтобы ты кончила на моем члене. Потерпи немного.
— Вад-дер-рион… он… не-е вле-езет, — заикаясь то ли от страха, то ли от возбуждения, попыталась протестовать Элиэн, когда Вадерион приставил головку члена к ее входу.
— Правда? Ты сможешь его принять, малышка… Ты ведь хочешь?
Она знала, что сейчас будет больно, но жар возбуждения сводил ее с ума. Она чувствовала, как пульсирует истекающее соками лоно, как в него упирается горячая твердая головка огромного члена, как она сама непроизвольно разводит ноги, желая и страшась того момента, когда он наконец войдет в нее.
— Пусть будет хорошо, — прошептала она, не в силах справиться с этой бурей чувств.
— Будет, — промурлыкал он, целуя ее, сплетаясь с ней языками.
Боль прострелила все ее тело, заставляя вцепиться в его плечи. На мгновение все пламя удовольствия потухло, утонув во мгле, но тут же вернулось с новой силой, когда Вадерион потер пальцем ее измученный чувствительный сосок. Он был в ней, он распирал ее, наполнял. Она чувствовала его член каждой клеточкой своего тела, она обхватывала его, поглощала. Он пульсировал где-то глубоко внутри, утягивая ее в этот водоворот желания. Он в ней…
— Весь…
— Нет, малышка, не весь. Потерпи еще… Ты сможешь принять, — его шепот сводил с ума окончательно. Когда он толкнулся в ней, заполняя еще больше, она запрокинула голову, заходясь то ли в крики, то в стоне. Это было невыносимо, он был в ней, полностью в ней, упираясь так сладко и больно одновременно. Их бедра соприкоснулись, заставляя Элиэн желать большего. Казалось, весь мир сузился до этой кровати, до ощущения пульсирующего члена глубоко внутри.
— Ты такая узкая, — раздался приглушенный возбужденный шепот Вадериона. — Такая горячая… Не могу больше…
Он резко вышел из нее и тут же вошел до упора. Боль мгновенно утонула под этим всепоглощающим чувством заполненности. Она сгорала в огне страсти, подавалась ему навстречу, раз за разом стонала его имя, а он продолжал вбиваться в нее, оставляя на бедрах следы от пальцев, на шее — алые метки. Все смешалось, стало неважным, лишь движение, приносящее удовольствие. Ради него она хотела жить, ради него она сильнее разводила ноги, желая принять его всего…
Мир взорвался тысячью искр, он заглушил ее крик поцелуем. Сквозь пронзающую ее тело дрожь она чувствовала, как ее заполняет чем-то горячим… Его спермой. Она сочилась из раскрытого лона, стекала по разведенным бедрам. И Элиэн не было противно…
Вадерион опустился рядом на кровать, тоже тяжело дыша.
— Всегда… так? — наконец спросила Элиэн. Голова была абсолютно пуста, а тело наполняла сладкая истома и усталость.
— Оргазм? Смотря с кем и как, — тут же промурлыкал Вадерион, поворачиваясь и прикусывая кончик бледного ушка.
Элиэн тоже повернулась к нему. Стыд сгорел в этом безумном море возбуждения, и она тихо произнесла, глядя прямо в затухающие глаза:
— Пусто… без тебя.
Она ощущала какую-то холодную щемящую пустоту, когда он вышел из нее.
Багровые глаза тут же вспыхнули алым. Вадерион вновь навис над нею.
— Иди ко мне.
Он сел, притягивая ее к себе. Обнимая его за шею, она оседлала его бедра, чувствуя, как ее разгоряченного лона касается вновь вставший член. Дрожь пробила все ее тело.
— Давай, — возбужденно прошептал Вадерион, поддерживая ее за бедра. — Сядь на него.
— Вадерион, — проскулила Элиэн, утыкаясь ему в белоснежные волосы.
— Ты ведь хотела. — Его шепот сводил с ума сильнее, чем истекающий смазкой член, потирающийся о ее клитор. Еще чуть-чуть… Совсем чуть-чуть…
Она резко опустилась, насаживаясь на его член, и услышала тихий стон Вадериона. Пустота ушла, было лишь это потрясающее чувство… чувство, когда он в ней.
— Вадерион…
— Двигайся. — Его руки сжали ее бедра, и она качнулась, чувствуя его как себя, сжимая его член в себе и думая лишь об одном — о том, чтобы это продолжалось вечно.
* * *
Элиэн молча лежала рядом и смотрела на него. За окном скоро должен был забрезжить рассвет, свечи давно догорели, но темнота никогда не была препятствием для него. Эта была длинная ночь. Сколько было раз? Пять, шесть? Какая разница! Вадерион хотел лишь выспаться перед долгой дорогой и боялся, что сейчас Элиэн, как всех женщин, особенно чувствительных (а светлых он относил к таким априори), понесет говорить о чувствах. Последнее, что ему было нужно сейчас, это ее признание. Но она, как всегда, удивила его, молча подняв руку и коснувшись его щеки, а потом свернулась клубочком и заснула, доверчиво уткнувшись своим носиком ему в грудь. Ее мерное дыхание заставило Вадериона судорожно вздохнуть. Он накрыл ее одеялом, чтобы даже хрупкие бледные плечи не замерзли, и прижал к себе. Спать почему-то расхотелось.
* * *
Элиэн стояла на продуваемом ледяным ветром крыльце черного замка и смотрела на мрачного (как и всегда) Вадериона. Тот поправил подпругу у своей пантеры и все же вернулся к ней, попрощаться, пока остальные темные весело шутили и мерились
