Книга Серпантин - Инга Гиннер

Вика сцепила пальцы под столом и неожиданно для себя заговорила обо всем сразу: о собственном прошлом, о ночи откровений с Максом, о Феде и матери, о сердечном приступе, который удалось миновать. Лиза слушала, не перебивая, то хмурясь, то изумленно округляя глаза, озерная гладь которых оставалась холодна и неподвижна. Щелчком пальцев она подозвала официанта и попросила повторить спиртное. Закончив, Вика уперлась взглядом в безупречно белую скатерть, чувствуя себя такой же заношенной и неотличимой от остальных.

— Бедная девочка, — заметила Лиза безо всякой иронии. — Мне жаль тебя. Но помочь я не в силах. Мне он не нужен, и обратно я его не приму.

— Тогда как вы здесь оказались? — спросила Вика и прикусила язык — будто хотела поддеть Лизу.

— Я его пожалела, — преспокойно ответила она. — Всю неделю он умолял о встрече, все телефоны мне оборвал. А я все-таки к нему немного прикипела за четыре года.

— Что мне теперь делать? — подперев лоб ладонью, в отчаянии спросила Вика. — Господи, что?

— Ну для начала перестать заламывать руки и проклинать себя, — проницательно заметила Лиза. — И не верить ему. Нравится с ним спать — бога ради, а вот пускать в свою жизнь, к детям — не советую. Больно выходит.

Она вновь жестом попросила принести счет и вложила в стилизованную под старину коробочку брошенные Максом деньги. Достала из сумочки карманное зеркало, подвела губы и поправила упавшую на глаза челку. В ее движениях, как и во взгляде, царила непререкаемая уверенность человека, видевшего и прожившего многое. Она встала, вскользь коснулась Викиного плеча.

— Последний совет и возможно единственный, который имеет смысл. Если еще не поздно, не влюбляйся в него. Он потянет тебя в трясину за собой. Будь сильной, чтобы отказать ему, и сама спасешься. Проверено на личном опыте. Извини, мне пора. Чао.

Вика наблюдала, как у гардероба она накинула на плечи короткую норковую шубу, как вышла из ресторана и села в спортивный «BMW», не чета Максовому монстру. Вскоре о ней напоминал только слабый аромат духов, взявший Вику в плен, и бумажная салфетка с отпечатком темно-бордовой помады. Сама не зная, зачем, Вика свернула салфетку и убрала в карман, будто таким образом хотела заполучить хотя бы малую долю той внутренней силы Лизы, которая позволила ей разлюбить Макса.

Глава восемнадцатая

Стоя на крыльце, Вика выпросила у прохожего сигарету и впервые за три года затянулась. Мать о зловредной привычке, конечно, не знала, да Вика и сама ее за привычку не считала — так, баловство. Но вот пригодилось — обжигающий дым потек в легкие и даровал иллюзию успокоения. Вика побрела вдоль обочины, пока не выбралась на узкий горбатенький мост. Оперлась на парапет, уставилась на мелкую рябь воды в канале. На мостах ветер всегда пронзительнее и дотошней, вот и здешний забрался Вике под тонкую куртку и выстудил изнутри.

Куда теперь? Пепел нарастал на тлеющем конце сигареты, но каким-то чудом еще держался. Вика поняла, что давно уже ничего перед собой не видит — шоковая слепота. Макс, Макс, как же ты мог так? Ей вспомнились его слова о том, что все наркоманы лгут. Он говорил о себе, он предупреждал, что она не знает настоящего Макса, а Вика решила, что он как обычно рисуется.

Сигарета истлела до фильтра, Вика погасила ее об тонкий ледок на парапете и убрала окурок в карман — урны нигде поблизости не нашлось. Перешла мост, призраком в темноте заскользила вдоль набережной, не зная, куда ей податься. Домой мать не пустит, да и деньги таяли на глазах. Босые ноги в калошах заледенели.

Только разве в деньгах дело? Разве можно поехать домой, да просто — сдвинуться на шаг, когда на лодыжках кандалы, с которыми только если топиться? Нет, пусть страшно, пусть дико, а нельзя оставить его одного.

Вика выставила руку над дорогой, притормозила разбитая, покусанная ржавчиной «шестерка». Водитель, оценив Викин вид, согласился на сотку, тем более по опустевшим дорогам лететь им было недолго.

Оказавшись у нужного подъезда, Вика помедлила. А если Макс наказал консьержу не пускать больше к нему оборванцев? А если он даже не здесь — ведь мог бы уехать в офис и там разбираться. Но сердце чувствовало, словно где-то вибрировал динамик, — он здесь, он в нескольких этажах над ней.

Войди и узри. Нет. Вика обернулась — через дорогу и направо мягко светилась красная «М» продуктового магазина. Если прийти с кофе из автомата — поганым, в картонным стаканчике с белой пластиковой крышкой — примет ли он удар на себя? Макс наверняка фыркнет, упрекнет, что за дрянь, такой только кровных врагов травить, а они же не враги? Или уже нет?

Вика перебежала на красный, ёжась, постукивая зубами. За единственной рабочей кассой зевала девушка с дутыми губами и прыщом на кончике носа. Мужчина перед ней больше всего напоминал бомжа — заросший бородой чуть ни по самые скулы, в грязной куртке-хаки, в резиновых сапогах и штанах, состоящих из карманов. Он что-то громко выговаривал безразличной кассире, а когда Вика встала у кофейного автомата неподалеку, поняла, что дело в деньгах.

— Слушайте, но мне позарез все это нужно, — уже заметно закипал бомж с бархатистым низким голосом. — Почините терминал или возьмите наличку.

— Связи нет, — безразлично пожала плечами кассирша. — А у вас купюра рваная, я такую не могу принять.

— Ты, блин, понимаешь, что у меня другой нет? Я вообще наличку не ношу, эту и то в старой куртке нашел случайно. Может, другой терминал попробуем, а?

— Мужчина, — девушка тоже начинала выходить из себя, — говорю вам: связи нет.

— Хорошо, только ради вас я поднимусь домой и возьму другую купюру.

— Саня, — крикнула кассирша через плечо. — У нас отмена, разбирай!

— Не надо ничего разбирать! — возмутился мужчина. — Я через пять минут вернусь с деньгами. Мне что, заново все складывать в корзину?

— А мне почем знать, что вы вернетесь? У вас вон молоко, оно без холодильника скиснет. Саня! У нас отмена!

— Возьмите, — вмешалась Вика, протянув последние пятьсот рублей.

Кассирша фыркнула, но купюру приняла и снова крикнула через плечо:

— Саня, у нас отмена отмены! — и, взглянув на Вику, добавила: — Пакет надо?

Мужчина заметно смутился, но возражать не стал, только буркнул вялое «спасибо». Вика вернулась к автомату — сдачи как раз хватит на один стаканчик. Но стоило поднести монетку к приемнику, чья-то тяжелая лапища остановила ее