Дети у них хорошие, добрые, молчаливые. Они постоянно ластились к отцу, как мотыльки к свету. Словно забывали о том, как он может их откинуть, чего совершенно не понимала. Но что больше удивляло, в их глазах стояли слезы и горело непонимание. А вечером, когда случайно резко зашла, увидела, как он их обнимает. Подумала, что он одумался, но спустя час Иннокентий пригласил к себе компаньона, явившегося с тремя бутылками водки. И до сих пор они усердно пили.
Запах в купе стоял невыносимый.
Когда на шум явилась проводница, второй собутыльник сунул ей деньги, и она ушла. Вот так, как ни печально. Приходилось терпеть… потому как меня случайно подселили к ним в элитный вагон, так как мое место оказалось занято. Мужчина уже находился там, тыча пальцем в билет, заявляя, что он оплатил. Разборки проходили очень громко, а тут проходила Галина с детьми. Она сказала, что может взять попутчицу. Нижнее место, где спал сын, отдали мне. Поэтому не могла возмущаться. Ведь как можно на благодарность отвечать злом?
– Грустишь?
Повернулась и увидела молодого парня в серых брюках и голубой рубашке. Симпатичный и дерзкий. Оборотень. Его энергия лилась как горный родник. Но в то же время чувствовала опасность. Я отвернулась и покачала головой, не желая разговаривать. Мужчина улыбнулся и добавил:
– С такой печалью смотришь в окно… Или о чем-то задумалась?
– О будущем…
– Ну… тогда понятно. Тоже об этом постоянно голову ломаю. Кстати, Антон.
Не хотела представляться, но не желала его злить. Заострила внимание на стаде овец, пасущихся на поляне, и протянула:
– Вера.
– Очень приятно. Но будет лучше, если ты посмотришь на меня.
«И что ему нужно?»
Повернулась и, не желая ходить вокруг да около, спросила:
– Что ты хочешь?
– Всегда такая прямолинейная? – спросил, оказавшись рядом.
– Я чувствую силу твоего зверя, а ты понимаешь, что моя волчица…
– Спит…
– Так что ты хочешь?
– Познакомиться.
– А я не хочу.
– Почему?
– Потом что я держусь от таких как ты подальше…
– Мне нравится твоя честность.
– А мне не нравится твоя настойчивость.
– Мда… Меня еще так не отшивали в момент ухаживания. Обычно я обаятельный, и любая девушка…
– Ну я же бракованная, поэтому не стоит принимать во внимание.
– Может, потому что ты честная, – утвердительно заявил он.
– Ну, конечно, это ведь изъян, – как-то горько добавила и проговорила: – Извините, я пойду.
Не желала дальше общаться. Не понравился он мне, хотя вид у него был очень даже приятный. Но когда к тебе подходит потенциальный альфа, приходится волноваться о том, что ему от тебя нужно.
Просто так они не подходят.
Открыла дверь и увидела, как муж Галины навис над женой с занесенной рукой. Дети пряталась на верхних полках под одеялами. Кинулась туда, в ужасе наблюдая, как мужчина, ударил забившуюся в угол полки женщину кулаком в плечо.
– Перестаньте! – закричала, кидаясь к нему, пытаясь оттолкнуть. И тут ощутила руки второго мужчины, того, что с ним пил. Он ухватил за талию и, заплетаясь, выдал:
– Пусть сами разбираются. А мы с тобой…
– Руки от нее убери!
Моментально обернулись все. В проходе стоял Антон. Он скривился, демонстрируя идеальные зубы, и с рычанием в голосе приказал:
– Убери от нее руки!
Мужчина поспешно отодвинулся от меня, забывая про свои грязные мыслишки, и промычал:
– Я это… тут мимо проходил. Ага…
Антон повел шеей и нагло выдал:
– Поговорим?
Отмечая, как тот поспешно закивал и без разговоров выскочил в коридор, покачала головой. Убедившись, что он нас покинул, повернулась к мужу женщины, надеясь, что и он выйдет. Была так зла, что хотелось справедливого наказания для него. Иннокентий смотрел на Антона с возмущением. Он стиснул пальцы в кулаки и процедил:
– Она моя жена: что хочу, то и делаю.
– Выходи, – громко приказал мужчина, показывая жестом на дверь. Тот скривился, но послушался.
Я же бросилась к женщине, вздрагивающей и всхлипывающей. Налила в стакан воды и только протянула, как она посмотрела в сторону двери и начала трясти головой. Потянулась ко мне и прошептала:
– Вера… Вера!
– Все хорошо. Не бойтесь.
Она вдруг вцепилась в рукав моей кофты, с силой сжимая, и запричитала:
– Он не такой. Не такой!
– Вы защищаете его…
Она замотала головой, открывая рот, пытаясь сказать, но не могла. Сглотнула и закрыла губы рукой, громко всхлипывая. Наклонилась и еле слышно выдохнула:
– Все не так… Не так!
Посмотрела на меня и прищурилась. На что она намекает?
Или стресс?
Нужно успокоить.
Улыбнулась и спокойно начала:
– Вы отдыхайте и…
– Это не наше… Мы не имеем возможности…
Дверь открылась и я увидела ее мужа. Сейчас он выглядел иначе. Виноватым. Слабым. Покладистым. Но что странно, такой вид ему больше подходил, чем тот, что наблюдала эти дни. Он приблизился к своей жене и с болью в глазах перевел внимание на плечо.
– Галя, прости. Я…
Он махнул рукой и бросился к ней, пряча голову на ее коленях, начиная плакать. В следующую секунду женщина зарылась пальцами в его волосы и сама заплакала.
Чувствуя себя здесь ненужной, я осторожно поднялась и вышла.
Слова Галины не давали покоя, а поведение озадачило. Именно сейчас я видела его раскаяние и любовь.
Совершенно другой. Но разве может человек так кардинально поменяться после разговора? Или он всегда таким был? Вспомнила, как он давился водкой. Вливал в себя, словно робот, а потом бежал из купе, закрывая рот ладонью. Совсем не умел пить… но пил.
Прошла дальше и прислонилась лбом к стеклу, отмечая горы. А через секунду темнота. Мы въехали в туннель.
Темнота и шум поезда.
Пугающая тьма.
И тут почувствовала запах волка…
Резко обернулась, чувствуя себя в ловушке. Передо мной стоял Антон. Через минуту, когда выехали из туннеля, молодой мужчина улыбнулся и проговорил:
– Не бойся, это я. Хотел узнать, как ты?
– Нормально – выдохнула, чувствуя себя с ним некомфортно. Подкрадывается, странно ведет себя – что-то здесь не то. И пусть помог мне, но не могла избавиться от ощущения, что я добыча. Так бывает, когда предчувствие кричит об опасности.
