Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
великодушно кивнул.
– Тебе не бывает тут одиноко? Ты не скучаешь по дому?
Гоша понял, что Вуки скучает. Он тоскует по рисовым полям, по людям, понимающим толк в карме, по сладко-терпким запахам своих буддийских храмов, по брату, которого даже школа летчиков не разучила говорить высоким стилем.
Россия, конечно, далеко, но Вьетнам гораздо дальше. Не на карте, а в человеческом измерении. И как-то сразу стало жалко этого щуплого парня, надеющегося приобщиться к мудрости с помощью гарвардских профессоров. Гоша считал, что за мудростью – это не сюда. Но Вуки приехал, старается, учится, сидит в библиотеке до закрытия. Пытается влиться в новую среду. Вот даже к болельщикам примкнул. Хотя что может быть общего между американским футболом и философией?
– Бывает. Видать, это со всеми бывает, – сказал Гоша. – Когда мне одиноко, я встречаюсь с друзьями.
– У меня нет здесь друзей, – тихо признался Вуки. – Не получается как-то.
– У меня тоже не получалось, – стал утешать Гоша. – Знаешь, сколько обломов было? А потом одна в меня на роликах въехала как ненормальная, другой в столовой подсел, хотя я сказал, что занято. Друзья как тараканы: сами в какой-то момент появляются.
– А ты ко мне в автобусе подсел, – радостно продолжил Вуки. Он буквально сиял. – Хорошо, что я поехал на футбол. А ты рад?
В этот момент Гоша понял, что вариантов у него нет. В их славянском клубе пополнение.
Друзья появляются неожиданно. Во всем остальном они гораздо лучше тараканов.
Глава 30. Игра
Приехав в Йельский кампус, ребята поспешили на стадион. Гоша чуть приотстал в силу почти физического отвращения к хождению толпой. Он был бы не прочь остаться с Ликой и Матисом, побродить с ними по кампусу, сравнить жизнь в Йеле с Гарвардом. А потом подойти в условленный час в условленное место для встречи с Эдиком. Футбол был для него не центральным, а скорее фоновым событием.
Матис оглянулся, как показалось Гоше, словно призывая его на помощь, но Лика бескомпромиссно тащила его в сторону стадиона. В глазах Матиса внимательный наблюдатель заметил бы искорки если не паники, то отчетливого недоумения и конфузливой растерянности, но где же взять такого наблюдателя в толпе галдящих болельщиков.
– Ребята, – окликнул их Гоша. – Эй, куда спешим?
– На игру, – с досадой ответила за двоих Лика.
Гоша догнал их и предложил:
– А может, забьем на игру? Смотрите, новое место, а мы же в Америке ничего дальше нашей библиотеки не видели. Может, лучше прогуляемся?
Матис пожал плечами, а Лика от возмущения даже не сразу нашла, что ответить. Наконец она подобрала нужные слова:
– Ты того? Совсем? Сдурел? Это же футбол!
– И что?
– И все!
Против такого аргумента возразить было нечего.
– Может, тогда мы с Матисом прогуляемся, а ты пока на футбол сходишь? – предложил Гоша и тут же пожалел об этом.
Радостное, даже восторженное лицо Лики померкло, как будто в ней перегорела лампочка. Матис ограничился извиняющейся улыбкой.
Гоша понял, что допустил промах. Причем двойной. Он проявил неуважение к спорту, что само по себе нехорошо по отношению к Лике. Кроме того, он еще пытался увести Матиса. Гоша давно заметил, что Лика неровно дышит по отношению к этому красавчику. И вот сегодня у нее праздник, она всю дорогу болтала с ним, очаровывала и очаровывалась. Вдруг пришел Гоша и попытался все испортить своими дурацкими предложениями.
– Нет уж, мы с Матисом на футбол, а ты можешь сколько угодно бродить среди чужих общежитий, – обиженно сказала Лика.
Матис опять извинительно улыбнулся. То ли Лике, что недостаточно любит футбол, то ли Гоше, что не смеет ослушаться Лику.
– Ладно, пошли на твой футбол, – сдался Гоша.
– Он не мой, он американский, – поправила Лика.
И они пошли, плетясь в хвосте болельщиков.
Тут только Гоша заметил, что за ними как тень следует Вуки. Одинокий и трогательный философ.
– Кстати, хочу познакомить вас с одним персонажем. Можете рассматривать его как кандидата на членство в нашем славянском клубе.
Гоша обернулся и поманил Вуки рукой.
– Иди к нам.
Вуки широко расплылся в улыбке, отчего глаза совсем сузились, и Гоша испугался, что тот споткнется, как слепой.
– Привет! – сказал Вуки и начал совать всем свою узкую, похожую на селедку руку.
Лика издала шипящий звук, каким кошки встречают непрошеных гостей.
– Ты откуда такой? – неприветливо спросила она. Она прекрасно знала, откуда он. Это был не вопрос, а форма выражения недовольства.
– Я из Вьетнама, из Северного Вьетнама, – продолжал улыбаться Вуки.
– Поздравляю. У нас вообще-то что-то типа землячества. Славянского. Понял? – Лика не скрывала своих попыток отшить Вуки.
Вуки стрельнул подозрительным взглядом по Матису, утонченная красота которого, по мнению азиата, выдавала в нем нечистую славянскую кровь. Зря он это сделал. Лика набросилась на него, как орлица.
– Чего смотришь? Ну да, француз он! Но, во-первых, французы нам не чужие, мы с ними еще при Наполеоне воевали, ради них даже Москву сожгли. «Москва, спаленная пожаром, французам отдана». Слышал? А во-вторых, у него предки когда-то в Прибалтике жили, а там славяне еще больше при советской власти наследили. Короче, учи историю!
Вуки слушал Лику не просто учтиво, но почти благоговейно. Большая, с крепким торсом и сильными руками, напористая и строгая, она напоминала ему одну из богинь, которой молятся бесплодные женщины в его стране. От Лики исходила могучая детородная сила, которую он чувствовал как человек, улавливающий тонкие вибрации и совершенно не отвлекающийся на ничего не значащие слова. Ростом Вуки был по мочку уха Лики, что добавляло пиетета к этой девушке.
– Ты совершенно права. Прошу прощения, не знаю твоего имени.
– Лика, – нехотя сказала она.
– Какое красивое и редкое имя!
Гоша усмехнулся. Во Вьетнаме и Маша имя редкое.
Они с Матисом переглянулись и решили не вмешиваться в беседу, понимая, что, когда Лика выходит на тропу войны, остальным с нее лучше сойти. Почему-то Гоша не сильно волновался за Вуки. Азиаты гибкие, гнутся, но не ломаются.
Словно в подтверждение этого Вуки начал говорить с той неподражаемой интонацией, от которой, казалось, в воздухе запахло благовонными свечами.
– Видишь ли, Лика, чье имя мне крайне приятно произносить вслух, я не случайно упомянул, что моя родина – это Северный Вьетнам. Когда-то моя страна погрузилась в несчастье войны севера и юга, о чем тебе хорошо известно в силу твоей любви к истории. – В узких глазах азиата заплясали какие-то искорки, в которых при желании можно было прочитать и уважение к собеседнику, и легкую иронию. – Люди одной крови убивали друг друга, служа разным идеям. Эти идеи брались не из воздуха, они давно оформились как идеи либерализма и социализма, акцентируя свободу или равенство. Так уж устроен мир, что свобода ведет к неравенству и ради равенства нужно пожертвовать свободой. Северный Вьетнам считал, что равенство всего дороже. Южный Вьетнам не готов был пойти этим путем. Впрочем, прости меня, Лика,
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
